Игры судьбы

пшеницу. У всех были хорошие сады, выращивали яблоки, сливы, вишню. Всё это сушили летом и за зиму съедали – на сладкое, сахара-то почти не видели, – вспоминает мой собеседник Семен Филиппович Дегтярев, муж Александры Бухониной. И продолжает:

– Землю выкупали у государства в разных местах, где случится. Пашню – для хлеба и овса, луг – для сена, бахчу – для дынь и арбузов. Из скота семьи обычно имели по две-три коровы, две-три лошади, четыре пары волов, голов по двадцать овец. Дети начинали работать рано – лет с восьми пасли скот, боронили пашню. Если ходили в школу, то после занятий сразу включались в семейный труд. Обычно после четвёртого класса учёба заканчивалась, ведь дальше надо было с хутора переезжать в станицу, учёба тогда не была приоритетом.

Большую радость и облегчение в семейных трудах почувствовали, когда дед Матвей с товарищем поехали в город Ростов и купили в складчину молотилку американского производства – на два хозяйства. Была она деревянная, с паровиком, и стоила одиннадцать тысяч золотых царских рублей! Смолотят зерно себе – помогают односельчанам из шести процентов.

Когда женился старший брат Андрей, его отделили – построили дом во дворе, но работали по-прежнему все вместе.

Произошла революция, молчали: что делается, пусть делается, нас не касается – думали. Заворачивали всеми этими революционными процессами на хуторах и в станицах не столько бедные, сколько хитрые или ленивые. Потом начали нас лишать прав, объявлять кулаками и выселять.

Выселили и моих родителей в село Дивное Ставропольского края. С ними поехали младшие дети Рая, Филипп, Тамара и Саша, а меня не захватили. Перед самой войной их ещё дальше переселили – к Уралу, там они жили три года.

Я от родителей ничего не скрывал, и в 1930 году был принят в комсомол – в школе крестьянской молодёжи – это почти средняя по нынешним меркам. Было это на Севере, куда я выехал по своей воле на работу, название города забыл… Во время войны служил на Чёрном море, в береговой службе, развозил на старом грузовике ГАЗ-51 по военным частям

снаряжение, продовольствие. Потом меня забрал в свою часть полковник Солнцев, два года не отпускал. Здесь машина у меня была марки «Виллис», американская, не новая, но служила исправно. Я её берёг больше, чем себя.

Ночь ли, день ли, а приказ поступил – выезжаешь. То своего начальника везёшь, то пять-шесть офицеров по месту назначения, то донесения и приказы в три-четыре дивизии, то продукты в штаб.

Однажды меня арестовывают по доносу земляка, мол, я – сын кулака, посадили в тюрьму – обыкновенную хату. Дом стоял в опасном месте, простреливался с двух сторон и нашими, и немцами, пристрелят – и не узнаешь, от чьей пули погиб. Четыре дня просидел, не зная, что начальство решит на мой счёт, переживал. Тут я понадобился полковнику Александру Солнцеву:

– Пошлите ко мне Дегтярёва!

– Дегтярёв арестован!

– Такие-сякие, с ума сошли? У него одного машина не ломается, всегда на колёсах, а вы его во враги записываете? Освободить сейчас же!

Гнали фашистов без остановки до Украины, своим ходом дошли, я получил два ордена! И тут глупость сделал, погорел. Полковник Солнцев, мой начальник, три премии мне выписал. Я подумал – потом получу, и выехал на Урал помогать отцу-матери переезжать в Ставрополье – их опять перегоняли.

Так премия и затерялась…

После войны я закончил курсы директоров в Ростовской области и был направлен в Мамлютку, под Петропавловск, где двадцать два года проработал директором автороты. Директор должен знать – сколько у него машин, сколько водителей, что каждому можно доверить. В Мамлютке под моим началом было 130–150 машин. Как-то приехал парень из Ростовской

области, Зимовников: «возьмите на работу!», ну как же земляка не взять? Стал работать у меня. Однажды мне говорят – парторг вызывает, пошёл. Оказывается, земляк ему доложил, что я – сын кулака!

С этой работы сняли, послали в самый крайний, отстающий район, где начальник автобазы слабый оказался. Там 45 машин стоит – водителей не хватает. Прислали сначала 15 человек с Украины, потом ещё. Сели украинцы за рули – и сразу выполнили план – трудолюбивый народ! Потом я объявил:

«Кто лучше будет работать, дадим квартиру к зиме!» Построили сами больше двадцати квартир в тот год, показатели ещё улучшились! Весть, что умер Сталин, застала меня в Кокчетаве – я ехал из Алма-Аты домой, там у меня пересадка была. Все люди в отчаянии были, некоторые так напились от горя, что пошли разбивать окна на станции, вот такие дела… – подытожил свой рассказ Семён Филиппович.

За боевые и трудовые заслуги он был награждён двумя орденами Ленина, орденом Отечественной войны, «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За освобождение Праги», «За взятие Берлина», «За доблесть», «Отличному шофёру» и другими. Достойный сын своего Отечества!

Воспоминания С.Ф.Дегтярёва, 1913 г.р.

Я СЛЫШАЛА ГОЛОС ЗЕМЛИ!

«Прилетел гусь на Русь, погостит да улетит» (русск. пог.)