Игры Проклятых

— Ты сможешь мне помочь? — с негаснущей надеждой спросил Сандро, когда кипение пришло в норму — Конечно смогу. Но процесс обучения займет немало времени, потребует от тебя усидчивости и внимания, — не успев стать учителем, наставлял Трисмегист. — Ты готов быть моим учеником?

— Если это позволит мне вырасти — да, — неоднозначно ответил Сандро, но друид не требовал большего.

— Значит, решено, — провозгласил он.

— Но я не знаю, когда смогу приступить к занятиям, — тут же отступил некромант.

— По какой причине?

— Мне надо выполнять поручения Аргануса, а их с каждым днем становится все больше. Ко всему прочему с завтрашнего дня начинаются занятия темной магией, — оправдывался Сандро.

— Знай: это надо тебе, а не мне.

— Мы можем заняться искусством друидов после Совета некромантов?

— Безусловно.

— Вот и хорошо, — довольно потер некромант руки.

С этими словами юный алхимик потушил горелки и отсоединил конденсатор, перелил оставшиеся вещества в крупные посудины. Уверенными движениями смешал растворы в разных пропорциях, разных концентрациях, в разных составах, получая почти десяток различных веществ. Слил результаты в небольшие пробирки, которые позже выстроил в несколько рядов на специальной форме.

После этого взял в руки гусиное перо. Макнул кончик в чернильницу и подписал над каждой пробиркой свой символ. Когда закончил начертание рун, герметично закупорил сосуды пробками с изображением Трисмегиста — так ему отдавали дань как изобретателю алхимии. После чего поочередно встряхнул по отдельности каждую пробирку, добиваясь легкого газообразования внутри. Довольный результатом, вложил пробирки обратно в форму и приглушенно выговорил, обращаясь не то к пустоте, не то к Трисмегисту:

— Надо подготовиться к уроку магии, освежить старые знания, хотя… я лучше бы повидал одну рыжеволосую особу, — мечтательно улыбнулся мальчик, как только память наткнулась на чарующий образ. — Я так и сделаю. Я увижусь с ней! — твердо решил Сандро.

— У нас остался незаконченным разговор о создании эликсира, прерывающего магию хозяина… — напомнил Трисмегист.

— Разговор? — задумался мальчик, припоминая недавнюю беседу. — Я вернусь к эликсиру завтра… — заключил он, через секунду меняя решение: — Вернусь, когда появится время.

— Тебе стоит поторопиться. Если изобретешь эликсир, сможешь покинуть Хельхейм вместе со своей рыжеволосой возлюбленной.

— Она мне не возлюбленная, — отмахнулся Сандро, уже откладывая форму с пробирками в сторону и накидывая капюшон. — И не лезь в мои личные дела.

— Хорошо, хорошо, оставим дела любовные амурам, — примирительно ответил Трисмегист.

— Амурам? — удивился Сандро новому названию, даже остановился на полпути к лестнице.

— Не забивай себе голову, — пошел на попятную Трисмегист. — Амуров уже нет, они умерли вместе с храмом Сераписа. — Секунду помолчав, закончил разговор всего одним словом: — Иди.

Больше не обронив ни слова, юный некромант покинул лабораторию и отправился туда, куда звало его сердце.

Глава 5. Неметон

На священной поляне Неметон, у истока вечного вырос замок на костях и крови.

…Бенни к истоку приходили и мыли в его водах кровавые одежды, возвещая смерть всему живому. Громко выли под окнами домов Кон Анноны, обещая людям скорую гибель. А по небу уже мчался Дикий Охотник, собирая смертельную жатву.

…И всполохнули небеса над головами смертных, и вздыбилась под их ногами земля, слышались крики младенцев и стоны их умирающих матерей. И налилось кровью яркое Солнце, и закрыла, дабы не видеть страданий, единственное око Луна. Мир на века погрузился во мрак и забвенье.

…Но цветет Неметон, как и раньше цвел, и будет так, пока зелен стоит дуб вековечный. Живет мир, как раньше жил, и будет так, пока льется вода Неметона.

Амагрин Овен. «Денеметон»

Скрипнула несмазанная дверь, но это был единственный звук, с которым в келью проник незваный гость. Он тихо, без малейшего шороха плывя по полу, словно тень, прошел в центр кельи и остановился. Облаченный в черные одеяния, он хамелеоном цвета оникса растворился во тьме. Незаметно, как призрак, он проскользил к кровати, на которой спали, нежно обнявшись, две рабыни — спали мирно, спали беззаботно.