Игры двуликих

– Меньше. Я соседний прикупил, зайчатник там построил, и хлев – свиней держу. Поработаешь летом, по осени на рынок свезешь – денег до следующего года хватает – Андрей разлил по второй – За тех, кто вернулся!

– За тех, кто вернулся! – в этот раз громко чокнулись: жидкость обожгла горло, но уже легче.

Неожиданно хозяин коротко, по-собачьи, втянул носом воздух:

– Гроза будет…

Звонарев с удивлением поглядел на идеально-голубое небо, без единого облачка, но промолчал – друг и раньше проявлял чудеса следопытства…

Проговорили до вечера – вспоминали молодость, друзей, травили армейские байки: под конец Звонарева разморило от сытости и деревенско-лесного спокойствия настолько, что голова едва не билась об стол.

– Все, друзья, на боковую – Некрас заметил состояние капитана и первым встал из-за стола – Марина!

Женщина вышла на крыльцо: в лучах заходящего солнца ее волосы горели жидким пламенем.

– Я постелила, в гостевой – голос мягкий, очень нежный.

Андрей провел гостей через дом и показал комнату, с двумя железными кроватями и продавленным креслом. Звонарев тут же скинул ботинки – он все еще ходил в армейской форме – и плюхнулся на приятно спружинивший матрас.

– Сейчас приду – Харон вышел: вернулся через несколько минут и сел в кресло.

– Ты что, спать не будешь? – капитан удивленно смотрел на парня – не устал?

– Дежурить буду – лаконично бросил Харон – спи, разбужу в два.

– Вообще-то мысль… – сонно кивнул Звонарев – Я тебя подме… – едва голова коснулась благоухающей свежестью подушки, Морфей унес сознание в неведомые дали…

Разбудил капитана звон разбитого стекла – громкий и тревожный, как выстрел… да и за настоящим выстрелом дело не стало!

Звонарев вскочил на ноги, не понимая, что происходит. Силуэт Харона, припав на одно колено, целился из ВСС с глушителем в окно. Краем глаза боец заметил проснувшегося капитана:

– Гости.

– Кто?

– Кажется, наши… – неуверенно буркнул Димка – не разобрал.

– В смысле, "наши"?

– Братва… – комната осветилась всполохом молнии: булькнула огнем, винтовка.

До капитана вдруг дошло, что за звук постоянным фоном лез в уши – на улице хлестал ливень.

– Есть еще "ствол"? – Звонарев окончательно проснулся.

– В кресле возьми… – зажглась молния, и снова ВСС плюнула смертью – Не видно ни хера, темень! – Харон резким движением размял шею – только при всполохе ловить…

Капитан, вооруженный "ТТ", осторожно присел к другому окну:

– Много?

– Человек пятнадцать… Три машины.

– Стреляют?

– Пугнули раз, из "мухобойки" – "мухобойкой" в народе прозвали стандартный "ПМ": комната вновь осветилась – и вновь хлюпнул выстрел

Из другой части дома грохнуло ружье.

– Некрас воюет? – Звонарев похолодел – в доме дети…

– "Сайга" у него. Не попадет, но и приблизится не даст.

Капитан осторожно, с уголка, выглянул на улицу: луну и звезды затянуло низкими облаками, других источников света в деревне не было. Силуэт Харона заметно выделялся на фоне темной комнаты.

– Много не настреляешь… – он прислонился к стене – как выследили?

– Думаю, по мобильнику. Я не выкинул.

Звонарев хотел разозлиться, но, вспомнив, как сам про это забыл, передумал:

– Что будем делать?

– Воевать – бросил Димка равнодушно, не убирая глаз от прицела – А там, как ты говоришь, посмотрим.

Вновь грохнула "Сайга" Некраса…

И вдруг с улицы заорали – хриплый голос, с характерной тянущей, приблатненной интонацией:

– Э, хорош "шмалять"! Давай "добазаримся"!

– "Базарь!" – голос Некраса едва пробился сквозь дождь.

– Нам нужен "мусор"! Харон, слышь? По любому ты там, слышишь – отдай "мусора", к тебе "предъяв" нету!

Вспыхнула молния, и Харон ответил – выстрелом.

– Не попал… – пробормотал глухо – Жаль!

– Как хочешь! – голос стал злым – Ща из "Мухи" аргумент сделаем, раз слов мало!

Тут в комнату, пригибаясь, забежал Некрас – даже в темноте было заметно, как дрожит в его руках бесполезное ружье:

– Саня! – в его голосе мешалась злость, просьба, жалость… дикий коктейль из голых эмоций.

– Знаю, Андрюх – Звонарев спокойно выдохнул – Возвращайся на место: если вдруг не поможет…

Некрас кивнул и так же, пригибаясь, выбежал.

– Эй! – заорал капитан в окно – Слышь, урод?

– Ну? – насторожился голос – Кто это?

– "Мусор" – едко крикнул капитан – Я выйду. Обещай, что семья не пострадает!

– Отвечаю!

– Грош цена их словам – пробормотал Харон.

– Знаю, Дим. Слушай… если меня сразу "положат"…

– Я не дам семью – в словах звенела решимость: Звонарев успокоился: не даст

– Не знаю, будет ли возможность… твой брат был героем, погиб, как герой… мне не хватает друга.

– Иди, прикрою – Харон снова приложил щеку к прикладу.

– Эй, бык! – капитан поднялся – Я выхожу, не стреляй!

Путь до крыльца занял минуту. Сердце учащенно билось, но в душе царило спокойствие – если убьют, он сделал все, что мог. Если же из-за него пострадает Марина, или, не дай бог, дети… жить с таким грузом во сто крат хуже, чем умереть.

Струи воды хлестнули по лицу, военный китель моментально промок и холодил тело… Звонареву пришлось прикрыть глаза, чтобы защититься от дождя. Темень стояла непроглядная – капитан различил лишь далекий свет горящих автомобильных фар. На них и пошел.