Игрушка палача

– Я не понимаю, – обратился он к полукровке на языке терраэнов. – Никаких повреждений голосовых связок я не вижу…

– Это врождённое, – немного помедлив, ответил полукровка. – Выродок среди фаэлинов. Такое случается очень редко. Когда фаэлин рождается, первый звук, который он издает – это трель, сродни птичьей. Но бывают такие, как она, которые с криком, а не с пением приходят в этот мир. Обычно жрецы сразу же избавляются от таких, родители чаще всего сами ратуют за это. Фаэлин, не умеющий петь. Позор. Но случается, что младенцы выживают. Скорее всего, она родилась вдали от Храма, а избавиться от нее позже у родителей не хватило духа. Я слышал о подобных, но впервые вживую вижу этих выродков. Не думаю, что от неё будет прок. Кто польстится на такую? Чем она сможет приворожить?

– Ты смотришь на ситуацию, как истинный фаэлин. Но взгляни на это с другой стороны… У неё довольно необычная внешность для фаэлина. Ты видел цвет ее глаз? Чистый аметист, нечасто встретишь подобный оттенок… И это маленькая пикантная подробность… Птичка, не умеющая петь. Стоит лишь правильно обыграть эту особенность… Допустим, это компенсируется некоторыми другими особенными умениями… А если мы восстановим то, что с таким удовольствием разорвал Пёс, цена на нее возрастёт.

Я содрогнулась, услышав эти слова. Восстановить потерянную невинность, чтобы вновь отдать меня на потеху какому-нибудь извергу, предпочитающему девственниц? Я в сотый раз подумала, что быть утилизированной словно мусор прямиком в открытый космос – не самая худшая участь. И ещё больше я сожалела, что не умерла во время измывательств Палача надо мной.

– Тебе ничего не грозит, дитя, – сладкоголосо пел терраэн, гладя меня по волосам и участливо улыбаясь.

Лжец! Он говорил настолько искренне, что если бы я не слышала своими ушами всё сказанное им, непременно проглотила бы эту наглую ложь, как рыба наживку. И как мастерски он играл свою роль, как сочувствующе заглядывал в глаза, как ласково прикасался к волосам, изображая доброго Бога! Но за его внешностью, внушающей доверие, скрывалось существо расчетливее и безжалостнее самого Палача. И это было самое страшное.

В медицинском отсеке меня продержали несколько часов. Точное время я не смогла бы назвать, поскольку после укола иглы обезболивающего последовал ещё один укол, на этот раз со снотворным. Меня усыпили, а в это время медицинская капсула активно занималась регенерацией моего организма, исправляя поломанное. Обед мне принесли сюда же, в палату. Я едва смогла проглотить пару ложек и отложила тарелку в сторону. Кусок в горло не лез. Тревога сдавила горло ледяной рукой. Что меня ждало?

Пожилой терраэн, представившийся Сомерсом, не упускал меня из виду ни на минуту, постоянно хлопоча вокруг и безустанно болтая. По степени болтливости он мог конкурировать с самой сладкоголосой из фаэлинов, щебечущей без конца. Его присутствие раздражало меня и нервировало.

После услышанного я не верила ни единому его слову, воспринимая всё с точностью до наоборот. По моему скромному мнению ничего хорошего меня не ждало. Возможно, кто-то бы со мной не согласился. Если быть точнее, большинство из тех фаэлинов, кого я знала, почли бы за честь стать одной из птичек Сада. Кто угодно, но только не я.

О да, и ещё одно – где Палач? Почему-то я не могла поверить, что он так легко избавился от меня. Проклятье, Тайра! О чёем ты думаешь?

Тебе стоит радоваться, что Палача нет в пределах твоей видимости, а не задаваться вопросом, что с этим ублюдком и куда он делся? Но саму себя не обманешь. Когда Палач ушёл из моей комнаты вчера ночью, оставив меня лежать на полу почти бесчувственной, мне показалось, что это лишь начало. Пробный забег так сказать. Внутри меня прочно пустила корни уверенность: так просто я от него не отделаюсь. Вернее, он не оставит меня в покое, пока не сотрёт полностью, уничтожив изнутри.

Сомерс помог мне подняться с кровати, хотя в этом не было никакой необходимости. Я чувствовала себя превосходно, и от этого на душе было гадко. Меня внесли в медицинский отсек едва живой, изнывающей от боли в каждой клеточке моего тела. А сейчас я ощущала себя полной сил настолько, что могла бы плясать без устали ночь напролет.

Сомерс подвел меня к зеркалу. Я знала, что медицина терраэнов способна на чудеса, но одно дело знать это на чужом примере, и совсем другое – почувствовать на себе. Из зеркала на меня смотрела версия Тайры, которая не сталкивалась с насилием жестокого Палача прошлой ночью. Она слегка отстраненным взглядом взирала на меня из зеркала.

А я смотрела на девушку в отражении с идеальной кожей и милой мордашкой и знала, что это лишь морок, иллюзия. Она не была мной. Я – другая. Я – не то, что хочет видеть во мне Сомерс, пропитанный ложью и прогнивший насквозь. Он может сколько угодно латать моё тело, восстанавливать утерянную невинность и ещё бог знает что вытворять с моим телом в угоду запросам похотливых терраэнов, но внутрь меня ему не запустить свои ручонки.