Игрушка Двуликого

Взгляд верховного жреца тяжел, как наковальня, и пригибает к земле ничуть не меньше, чем усталость, которую я испытываю. Поэтому не говорю, а шевелю губами:

– Да…

– Позвольте полюбопытствовать, что вам тут надо?

– Я – гард’эйт Крома по прозвищу Меченый. Слуги Бога-Отступника, который закончил свой Путь и недавно вернулся сюда, чтобы получить Темное Посмертие…

– Что такое «гард’эйт»? – не унимается старик.

Встаю на цыпочки, чтобы заглянуть за его спину, потом понимаю, что мне все равно не хватит роста, и вздыхаю:

– Это человек, который дал клятву Богу-Отцу разделить судьбу своего избранника…

– В конце Пути Бездушных ждет Смерть на алтаре Двуликого…

– Я должна ее с ним разделить…

– Поздно: он уже ушел… – равнодушно бросает жрец и поворачивается ко мне спиной.

Сглатываю подступивший к горлу комок, нащупываю рукой шаммор и, чувствуя, как отказывает сердце, бью себя в горло…

«Надо было подождать, пока он закроет за собой дверь… – в который раз повторяю я про себя. – Тогда он не успел бы меня остановить…»

Словно почувствовав мои мысли, Хранитель Серпа Душ склоняется надо мной, легонечко прикасается к волосам и зачем-то убирает их за правое ухо:

– Все еще хочешь уйти следом?

Мог бы и не спрашивать: я жива только потому, что на мне – его проклятие, не позволяющее пошевелить даже пальцем.

Он хмурится, потирает переносицу, а затем кивает:

– Что ж, уйдешь… В полночь… Если не передумаешь…

…Оставшиеся до полночи часы провожу в прошлом, вспоминая чуть ли не поминутно все то время, которое провела с Кромом. И к моменту, когда на пороге снова возникает верховный жрец, успеваю впасть в состояние абсолютного спокойствия.

Вопросы, которые он мне задает, скользят мимо сознания – я уже там, в Небытии. А здесь, с ним, – только мое тело…

Понимает. Довольно быстро. Поэтому поднимает меня на руки и куда-то несет.

Невидящим взглядом смотрю перед собой – на убегающие за спину Арла стены, на какие-то статуи, почему-то освещенные только с одной стороны, и на попадающиеся там и сям подсвечники с самыми обычными свечами.

Когда потолки устремляются ввысь, а справа от меня возникает наводящая ужас фигура Темной Половины Бога-Отступника, непроницаемая стена, которую я воздвигла между собой и миром, дает легкую трещинку: лик Бога, как две капли воды похожего на череп скелета, настолько ужасен, что чуть было не возвращает меня в реальный мир.

– Ты готова позволить Двуликому забрать твою душу? – внезапно спрашивает Хранитель Серпа Душ.

Нахожу взглядом алтарь, кое-где покрытый жуткими темными пятнами, оглядываю сеть канавок для стока крови и внезапно понимаю, что холод этого камня – последнее, что чувствовал Кром.

Жрец, все это время внимательно глядевший мне в глаза, вдруг меняется в лице и тихонько спрашивает:

– Ты настолько его любишь?

По щеке проносится обжигающе-горячая капля и уносится куда-то вниз.

– Ты вправе разделить его судьбу… – торжественно говорит жрец и аккуратно укладывает меня на алтарь…

Глава 36 Кром Меченый

Четвертый день четвертой десятины третьего травника

… Кто бы что ни говорил, а язычок пламени мерной свечи, чуть изгибающийся на сквозняке, ничуть не похож на танцора. Несмотря на крошечные размеры, это – зверь, хладнокровный и беспощадный, с бесконечным терпением ожидающий момента, когда можно сорваться с фитилька, прыгнуть на что-нибудь горючее, чтобы начать расти.

Радоваться свету, который он дарит, тоже глупо: алое пятнышко, трепещущее во мраке ночи, – это не кусочек дня, волею людей освещающий тьму ночи, а провал в огненную бездну, хранящую память о пожарах и погребальных кострах.