Игрок

— Лучше это, чем то, что тебя ждет.

Он был сейчас больше тронут ее тоном, ее вдохновленным лицом, которое он так часто вспоминал, чем смыслом сказанного.

— Ты еще не понял?— воскликнула она. — Они решили повесить тебя. А остальное — суд и приговор — это просто комедия.

— Для них, но не для меня. Но… Они не посмеют. Ведь это было бы просто убийством.

— Конечно. Но убийству был бы придан вид законности. Ты хочешь в этом убедиться? — она подошла к нему ближе. — Ты знаешь, чего они боятся и почему стремятся все сделать в тайне? Вмешательства регента. Твое спасение — попасть в Пале-Рояль. Регент сможет унять их. Скорее, Джон. У тебя не осталось времени.

Он еще мгновение стоял в нерешительности, потом потянулся к звонку.

— Я прикажу подать мой экипаж.

— Ты будешь в большей безопасности, если поедешь в моем, — сказала она ему. — Он у дверей. Ливреи твоих лакеев могут позволить им схватить тебя по пути во дворец.

Он сразу понял разумность этого и ее страх за него, но все-таки ему мучительно не хотелось становится ей обязанным. Запнувшись, он произнес:

— Ты очень добра ко мне.

Она с облегчением рассмеялась, смех обнажил ее сильные, белые зубы, осветил ее лицо, к которому вернулся его обычный цвет, и она стала такой же красивой и привлекательной, какой он ее знал раньше.

— Я пришла спасти тебя и на полпути не остановлюсь, — оиа говорила, а он удивлялся, как быстро ее лицо вновь стало серьезным. Она накрыла голову капюшоном и повелительным тоном добавила: — Быстрее, Джон. Лучшее, что мы можем сделать, это поспешить.

Он пошел к двери, чтобы открыть ее, когда снизу раздался шум подъезжавшей кареты. Он прислушался. Чей-то голос скомандовал остановиться, и цоканье копыт прекратилось.

Они переглянулись.

— Боже мой! — в отчаянии воскликнула она. — Неужели я опоздала?

Он быстро подошел к окну и посмотрел вниз.

— Лучники, — сказал он, поворачиваясь к ней. Что бы ни творилось в его душе, он сохранял полнейшее спокойствие, даже улыбнулся ей: — Это делает вашу информацию похожей на правду.

Она ломала руки.

— Джон! Джон! Тебя схватят.

— Нет, нет. Пока еще нет. Подожди.

Он стоял задумавшись, и в этот момент быстро вошел Лагийон, на лице его читалась тревога.

— Господин, внизу вас спрашивает офицер. С ним отряд лучников и карета.

— Я видел, — он был спокоен. — Попросите его подождать несколько минут. Скажите, что долго я его не задержу. Потом принесите мне шляпу, трость и ожидайте меня в галерее.

Когда Лагийон вышел, мистер Лоу повернулся к графине, которая была очень испугана.

— Ты уходишь? — спросила она, задыхаясь.

— Да. Но не так, как ты предполагала. К счастью, в этом доме есть черный ход на улицу Кольбер. Поскольку они не думают, что я все знаю, то вряд ли охраняют его. Дворецкий посадит тебя в карету. Я тебе буду благодарен, если ты на ней объедешь дом и подъедешь к черному ходу. Там я буду ждать тебя. Пошли.

Он подошел к двери в коридор.

— Джон, ты уверен, что все получится, уверен? — спросила она.

— Вполне. Пошли.

Впоследствии он вспомнил, что в тот момент, когда он открывал дверь, раздалось быстрое шуршание шелкового платья. Но сейчас он не обратил на это внимания.

Они прошли коридор и вошли в галерею, где возле мраморных ступеней стоял Лагийон со шляпой и тростью мистера Лоу.

— Офицер ожидает вас, господин.

— Очень хорошо. Попросите его еще минуту обождать. А сами проводите госпожу графиню к ее карете.

Он оставался неподвижен, пока не замер стук ее каблучков. Потом он быстрым шагом покинул галерею через узкую дверцу справа от него.

Когда ее экипаж подъехал к выходу из его дома на улицу Кольбер, он уже ждал его. Карета быстро помчалась прочь, едва он в нее впрыгнул. Она повернула на улицу Бон-Анфан, а оттуда на улицу Сент-Оноре.

Опасность обострила чутье мистера Лоу, и теперь он живо осознавал странность ситуации, в которую попал, находясь рядом с этой напряженно сидевшей возле него дамой, которую он встретил оскорблениями и которой теперь, по всей видимости, был обязан жизнью. Во всем этом было многое, чего он не понимал, многое, что ему было необходимо узнать, и о чем он не знал, как спросить.

— Я теперь твой должник, — неуверенно заговорил он.

— Это тебе, конечно, очень неприятно.

— Я не могу быть настолько неблагодарным, чтобы согласиться с тобой.

— Не можешь? Боже! Какой ты стал чопорный, Джон.

Он видел, как легко она называет его по имени, и в то же время не мог заставить себя назвать по имени ее.

— Разве чопорность в том, чтобы признать, что кому-то должен. Будем надеяться, что по крайней мере для тебя не будет никаких… никаких неприятных последствий.

— А какие тут могли бы быть последствия?

— Ты сказала мне, что твой… муж является участником заговора.

— И из этого ты сделаешь вывод, что мое уважение к тебе больше, чем к графу Орну.

— Я не могу позволить себе никаких выводов в том, что касается тебя.

— Ты и раньше их никогда не делал, не так ли? — голос ее стал твердеть.

Он на мгновение задумался, а потом уверенно ответил:

— Никогда.

— Правда? Никогда? Ну что ж, тебе виднее.