Многое тупо упиралось в бабло. Я трижды сходился с воином на десяток уровней себя младше, и трижды сливался. Парень вложил более ста штук золотом в уникальный шмот, и его реальные боевые возможности соответствовали как минимум семидесятому уровню.
Время проводили весело, среди курсантов и боевиков народ подобрался легкий и бесшабашный. Большинство в срыве испытывали эйфорию от новой жизни и возможностей.
Арена по-прежнему поражала массой возможностей. Комендант, кстати, надеялся, что с доходов сигаретного бизнеса и ему перепадет на так давно запрашиваемый апгрейд. Помимо кучи разных плюшек, арена седьмого уровня позволяла генерировать разнообразных монстров. Опыт и уровень с них не шел, но ведь идея-то не в этом!
Среди молодежи считалось особо прикольным сражаться на арене до смерти, в режиме максимального приближения к реальности и генерацией могилы на замковом погосте. В этом случае проигравший, возродившийся после смерти тут же, на песке арены, был вынужден под улюлюканье зрителей, в одних подгузниках, бежать через весь двор за вещами. Пару раз и мне пришлось так пробежаться. Могилка сохранялась все те же три часа, и если ее не подбирали, переносилась в город. Существовала возможность улучшить погост до полноправного кладбища, но деньги на это Ветераны зажимали, хотя опция очень перспективная.
В конце концов, я окончательно заманался сидеть в четырех стенах, оливье уже стоял поперек горла, а от вида сигарет у меня начинал дергаться глаз. Пора выходить из подполья. По плану, первое, что я должен был сделать, посетить Грыма и выяснить, не положено ли мне чего за освобождение личей, да и о Первохраме надо было разузнать.
Получил от Стаса персональное разрешение забиндиться в портальном зале, что тут же с удовольствием и проделал. Вызвал мишку, поднял средненького пета для сопровождения и поехал к городу. Пешком туда минут сорок, но маунт бежит раза в три быстрей человека. Только вот пет так не умеет. Пришлось пожертвовать безопасностью, отпустить грешную душу и, скрестив пальцы, потрусить по дороге. Доехав до обжитых мест и обнаружив в чате локации ругань малолетних киллеров, решил спешиться и вызвать очередного питомца. Пройдусь пять минут пешочком, корона не спадет. Кстати, на мне ведь реально надета корона, правда, она не спадет, даже если меня за ноги в воздух поднять…
Пройдя рядом с холмом гнолов и вызвав ажиотаж среди молодежи, я вышел на тропинку к городу. Так проще всего ориентироваться – чуток не доходя до ворот, свернуть в лес, а там и рукой подать. Но не успел сделать и сотни шагов, как влетел в хорошо организованную засаду.
За спиной трусившего в шаге от меня маунта с тихим шелестом появился из стелса рога и всадил в медведя длинное комбо. Мишка с ревом развернулся и бросился на обидчика. Рога встретил его в два клинка, а позади несчастного Гумунгуса, буквально в трех метрах от меня, материализовался еще один рога с парой коротких кликов, покрытых зеленым дымящимся ядом. Пет стоял под контролем, метрах в десяти от нас, и помочь ничем не мог, а значит, где-то еще заныкался вражеский кастер! Совсем кисло… Мишку дорезали катастрофически быстро, и я попытался обездвижить ближайшего рогу. Из кустов на дорогу вывалился воин и прыжками понесся ко мне. Тавор!
Перебросил целеуказание, активировал «Руки Мертвеца» – прошло! Первое везенье в бою! Пора рвать когти, ловить тут нечего. Мысленно жму на виртуальную пиктограмму телепорта. Пять с лишним секунд каста, удержу концентрацию? Роги ломанулись ко мне, посыпались частые удары с четырех рук. Щиты пока держали и глотали урон, не позволяя сбить каст. Две секунды! Уйду? Тавор срывается с места, рывком сокращает дистанцию и мощным пинком сбивает меня на землю. Гребаные спецабилки! На спину мне наваливаются двое, выкручивая руки и не позволяя подняться. Из-за деревьев выбегает маг со светящимся артефактом в руках. Торопливо кричит:
– Сдавайте его и сразу назад! Санек от ворот сообщил, к холму гнолов еще одна цифра бесхозная бежит, его тоже возьмем.
Парой нажатий он активирует арт и бросает его на землю, прямо перед моим носом. Багровый камень, в золотой оправе, за долю секунды наполняется светом, а затем разряжается в единой вспышке.
Хлопок! Мы падаем на твердые и сырые каменные плиты, вес навалившихся тел выбивает из меня воздух.