Играй!

Волейбольная команда с удовольствием наглядно объяснила Джонни и Нейту, которого первый быстро сдал, почему их поступок плох, а директор не только не заступился за них, но и исключил Джонни из школы за нарушение правил. Никто не уточнял, каких именно, но многие подозревали, что директор просто на дух не переносит гомофобов.

Теодор сдержал свое обещание, каждый день развеивая неуверенность Кристофера, – о своей любви к нему разве что не кричал. Впрочем, никто не был особо против. А если бы и был – Теодору абсолютно плевать.

Мистер Уилсон ворвался в зал ураганом, взбудоражено потряхивая сжатой в руках кипой листов.

– Постановка назначена на май! – триумфально объявил он, а потом окинул новичков немного растерянным взглядом, как будто не мог поверить, что эти ученики хотят, чтобы он ими руководил. – Отбор в кружок будет проходить через пятнадцать минут, пока рассаживайтесь, – и снова обернулся к своим ребятам. – Директор дал добро.

– Разве директор не ведет с вами войну? – лениво поинтересовалась Лиззи, с преувеличенным интересом разглядывая безукоризненный маникюр, и мистер Уилсон покраснел, пряча взгляд, и это было настолько однозначно, что ни у кого не возникло ни малейших сомнений в правильности догадок.

– То один гей, то сразу целая куча, – прошептал Итан Юте, печатающему что-то в телефоне и не обращающему на происходящее внимания. – С кем ты там переписываешься?

Он заглянул ему через плечо, и Юта торопливо заблокировал экран, но он успел разглядеть и закатил глаза.

– Джейкоб? Ты серьезно, чувак?

Юта фыркнул, быстренько пересаживаясь подальше от Итана.

– Что за постановка, учитель? – перекрывая гомон, поинтересовался Кристофер, ласково прочесывая волосы Теодора, так и не поднявшего головы с его бедер.

– Я написал интерпретацию «Сна в летнюю ночь»! – гордо объявил мистер Уилсон.

Ребята одобрительно захлопали в ладоши, и Теодор с Кристофером переглянулись, улыбаясь.

– Можно сразу отдать роль Деметрия Теодору, – громко заявил Марк, который с недавних пор видел в нем свою ролевую модель и восхищался каждым его словом. Возражений его предложение не встретило. Теодор поднялся, спрыгивая со сцены и подходя к мистеру Уилсону, чтобы заглянуть в сценарий.

– Деметрий женится на Елене, – прокомментировал он и с любопытством оглядел ребят. – Кто будет Еленой?

Кристофер, который отвлекся на пришедшее от тетушки сообщение, поднял голову, с недоумением замечая, что все взгляды направлены на него.

– Чего смотрите? – сконфуженно спросил он, проводя ладонью по волосам и чуть краснея.

Теодор расплылся в широкой улыбке и потянул к нему обе руки.

– Иди ко мне, моя драгоценная Елена, – шутливо проворковал он.

Кристофер, все еще не догнавший, что происходит, без вопросов пошел к нему в объятия, и Теодор рассмеялся, целуя его в висок.

– Директор не будет против того, что в постановке будет однополая пара? – неуверенно поинтересовался Остин.

– Директор поддержит любую идею, – смущенно пробурчал мистер Уилсон, делая вид, что очень занят рассматриванием листов с напечатанным на них сценарием.

– Ну надо же, учитель, видимо, очень хорош в постели, – шумно прошептал Томас, но, к его сожалению, мистер Уилсон все услышал, поэтому свернул листы в трубочку, щедро огревая нерадивого ученика по голове.

Поднялась возня, все начали смеяться, шуметь, и Теодор воспользовался моментом, чтобы поцеловать Кристофера в губы.

Уже позже, когда все успокоились, мистер Уилсон посмотрел на их переплетенные пальцы со смешинкой во взгляде. Этот парень… он считал его безнадежно пропащим. Его даже мучила совесть за все, что он смел думать о Теодоре.

Как же он рад, что эти мысли оказались глубочайшей ошибкой.

– Нужно будет сыграть любовь, Теодор, – вдруг сказал он. – Справишься?

Теодор повернул голову к Кристоферу, который о чем-то болтал с Ютой, и его взгляд наполнился нежностью. Иногда ему казалось, что невозможно любить сильнее, но с каждой прошедшей секундой он убеждался, что это чувство поистине безгранично.

Теодор сжал ладонь Кристофера крепче и мечтательно улыбнулся.

– Да. Уверен, что справлюсь.