Игра. Вторая жизнь

— Пожалуйста. Ты не любишь розы?

— Я люблю тюльпаны… Но букет божественный… Мне нравится… Ты меня очень удивил. Я очень рада… — путалась в словах Бельчонок. Она действительно была встревожена, но, бл*дь, не этого я ждал, где вопли восторга. Непредсказуемая дикарка…

— Ром, пообещай, что скажешь «да», чтобы я не попросила…

Глава 20

Рома

— Добрый день. Это курьер. Ваш заказ доставлен. Ожидаю вас у входа в клуб. — и вот что я творю.

Рома Ветров переквалифицировался из владельца фитнес-клуба в курьера. Следующий раз Богданова разведет меня на игру в доставщика пиццы. Я конечно за ролевые игры, но почему-то я представлял их себе совсем иначе — в теплой кроватке, а не на морозе минус двадцать. Как я мог вписаться в это? Ах да, очередная игра. Но как от этой игры в «да» приятно покалывает губы. Несомненно, Бельчонок этой игрой перевела наши отношения из разряда «фиктивные» в нишу «строго восемнадцать плюс». Никак иначе как жадные и ненасытные наши игры не охарактеризуешь. Сладкое безумие, от которого у меня едет крыша. И если Бельчонок будет смотреть на меня так как сейчас, то моей крыше просто не суждено вернуться на место. Порочная варварша, изголодавшаяся дикарка и в тоже время мой робкий ласковый Бельчонок. И я рядом с ней нежный, белый и пушистый романтик, который прямо сейчас набросится на нее как самый разъярённый недоедающий месяцами зверь.

Раз: и она в моих объятиях.

Два: мои губы на её губах, а руки стягивают резинку с волос. Шелковистые, огненные, ароматные. Вишневый аромат. Моя Вишня и на запах, и на вкус.

Три: дёрнул молнию пуховика и запустил руки под её толстовку. Бельчонок дрожала и выгибалась от каждого моего прикосновения холодными пальцами по её горячей обнажённой спине.

— Ром… — то ли простонала, то ли проохала девочка.

И это была бы не финишная прямая, а только стартовый свисток, если бы не Стас, который вылетел из «Фараона», как лев из клетки.

— Бес, что за шутки?

Отстранился от Бельчонка, застегнул пуховик и нахлобучил на голову шапку, чтобы не замёрзла. Трясется же вся. Может и не от холода, ведь меня и самого тоже дергает от наших взрослых игр.

— Доставка цветов. — выпаливаю я тоном работника службы доставки, и Бельчонок протягивает парню охапку цветов.

— Это мне? — Стас в непонятках.

— Насте… Она любит белые розы. — комментирует Богданова. Стас приподнимает бровь, сканирует взглядом Бельчонка, а потом меня, но что я удовлетворительно киваю. Громов переводит взгляд на девчонку, улыбается ей и протягивает руки к букету. Но вместе с букетом хватает и мою девочку и сжимает в медвежьих объятиях.

— Задушишь, — смеясь, пищит Бельчонок.

— Катюха, ты как всегда… Спасибо. — парень отпускает девчонку и оглядывает нас еще раз. — Вы уверены?

— Да. Бельчонок любит тюльпаны, — последнее слово мы произносим со Стасом одновременно, а потом все вместе хохочем.

— Помню, как весной Ник… эээ… — Громов запнулся и глянул на меня.

— Продолжай, — сказал я с невозмутимым видом, но тоном, не терпящим отказа. Да и взгляд мой был точно не доброжелательный, а подстать сжатым кулакам и стиснутым челюстям. Ведь мозг быстро просчитал, что Ник это бывший, с которым «было хорошо» по её словам, с которым было настолько серьёзно, что она успела познакомить его со Стасом. Может они даже устраивали двойные свидания. Сука, куда меня несёт?

— Ну, тюльпаны… дарил Кате охапками. Всю общагу завалил. — добавил парень, пятясь к двери. — Пошлите уже, там Демьян с гитарой приехал.

— Дёма играет на гитаре? И поет? — оживилась Богданова и рванула ко входу. Вот снова по глазам вижу, что включила режим фиктивных отношений и бежит от меня.

Схватил её за капюшон и дернул к себе.

— Ник?… Охапками… — заговорщицки прошептал ей на ухо, прижимая спиной к себе. Затем развернул и, ухватив за подбородок, заставил смотреть мне в глаза.

— Хотел бы я познакомиться с этим Казанова. — между моим уравновешенным внешним видом и бурлящим нутром был явный диссонанс. Меня подмывала даже прошлое внимание, которое Богданова уделяла не мне. Башкой понимал, что тогда мы даже не были знакомы, что тогда я купался во внимании других девушек, но всё-таки ядовитый вкус ревности ощущался во рту. И еще эти губы в сантиметре от меня, которые благодарили другого за охапки любимых цветов. Твою мать, вот я придурок. Я сейчас собираюсь проучить девчонку за то, что она когда-то целовала другого. Собираюсь наложить запрет на ее губы для бывшего и будущего парня, которые мне кстати пиздец как не нравятся. Хотя я понимаю, что Богданова моя на короткое время и после меня у ее будет своя личная жизнь, с мужем и детьми в дальнейшем. Бл*дь, только от мысли воротит. Надо переключиться и заесть этот противный привкус во рту чем-то сладеньким.

— Ром, не надо… — уперлась ладошками в грудь и держит дистанцию между нашими губами. Вот же зараза. Это её так откинуло от меня воспоминание об бывшем?

— Ты сказала «да», — прорычал я, намереваясь всё-таки получить свой поцелуй.

— «Да» действует на один раз…