Игра в судьбу

— Он больше не капитан. — Прервала меня владычица. — Сегодня Канасси лишился всех прав. И поскольку ты отказала ему в привилегии получить их снова на службе тебе, жизнь этого данааэ передается на суд его клана.

— Да свершиться сказанное. — Из-за спины владычицы с возвышения спрыгнул Канриль и с крайне серьезным видом снял с Канасси перевязь с ножнами. — Клан вынесет свой приговор.

И почему, интересно, мне не было страшно за этого приговоренного? Может, потому, что рожа у него стала неприлично довольной? Не слишком ли легко он отделался? И не стоило ли все-таки законопатить его на какие-нибудь местные рудники, пока была такая возможность? Любопытно, как здесь дело обстоит с рудниками?

Правду говорят, что один дурак за минуту задаст столько вопросов, что умный на них вовек не ответит. Это точно про меня! Разумеется, не в той части, где про умных.

А взгляд опять непроизвольно вернулся к Лавириэль, я никак не могла перестать пялиться на нее. Почему-то не оставляло чувство, будто мы уже виделись. Что за глупости? Где бы, интересно? Но, тем не менее… Может, если дар… Дар! Ну конечно же дар.

До меня дошло! Причем две вещи сразу. Во-первых, это ее образ я видела там, в заброшенном сиде, когда пел Суинни. Поняла, наконец, кто его недоступная принцесса. Да уж, ничего не скажешь, принцесса так принцесса. Но было еще и «во-вторых» и оно поразило меня даже больше, чем «во-первых». Я поняла и чей суириннен носил Вессаэль. Подвеска с изумрудом, камнем цвета ее глаз!

Бедный, бедный Суинни. Теперь ясно стало, что это за непреодолимая причина, о которой он говорил. Любить жену своего друга это вам не хрен собачий! Оставалось лишь посочувствовать. Хотя… Прислушавшись к дару еще разок, я с удивлением поняла: связь между бардом и владычицей все-таки существует, и я ни разу не ошиблась, сказав ему об этом. А значит… Значит, все еще может быть. Жизнь-то у данов длинная…

— А теперь слушайте все, — прервала излишне драматичную паузу Лавириэль. Она что-то колданула, и ее голос долетел до самых дальних уголков зала. — Будем считать, что представление всем Инны, гостьи Совета, состоялось. И за любую попытку оскорбления своего гостя, Совет будет карать как за попытку оскорбления его самого.

Четыре скариэ, стоявших вокруг нее, немедленно кивнули, подтверждая принятое решение. Все. Даже Канриль. Даже неизвестный еще мне дан с потрясающе равнодушным взглядом — глава солнечных, надо полагать. Еще бы, власть и должное уважение к ней — не шутки. Такие вещи следовало держать в постоянном тонусе любой ценой, несмотря ни на какие родственные узы и личную неприязнь.

Слушатели явно прониклись, вспыхнувшие было кое-где шепотки, угасли не разгоревшись. А владычица тем временем поставила последнюю точку:

— Больше мне сегодня нечего сказать в этом зале.

Вот так! А кто-то, помнится, обещал мне пару часов нудных речей и невыносимую боль в ногах. Что ж, и полуторатысячелетние даны, оказывается, ошибаются.

Пока публика приходила в себя, лесная развернулась и исчезла в маленькой дверце, на пару мгновений проявившейся в стене рядом с возвышением. Удалилась, надо полагать, через запасной выход. А раз так, следовало уходить и нам, ловить здесь уже нечего. Ребятки тут же, все четверо оказались рядом и «коробочкой» выстроились вокруг — мало ли что? Следом, в арьергарде, пристроилась пара Вокэнни — Равенель. Так, с помпой и торжественным караулом, я и вышла из зала, по все еще свободному проходу. Первая. И как только сзади хлопнула массивная дверь, за ней вспыхнула такая буря голосов, что слышно было даже сквозь толстенные створки. Похоже, нервы сегодня разыгрались не только у Канасси. Плохо я все-таки действую на данов. На всех. Сегодня это выяснилось абсолютно точно.

Глава 23

Домой добрались без происшествий, никого по дороге не встретив — остальные данааэ все еще галдели в зале. Тут же всеми засели в гостиной и принялись проводить очередной «военный совет».

Через пару часов предстояла новая голгофа — то бишь еще одно посещение торжеств, их уже неофициальной части, и деваться от этого было некуда. Мало того что еще одно наглое пренебрежение традициями с моей стороны могли воспринять уже в не столь веселом ключе, так еще и мысли нельзя было допустить, будто я испугалась. Иначе все наши с трудом добытые победы мигом превратятся в пшик, а так радовать морских никто не собирался.

Поэтому сейчас следовало четко продумать линию моего дальнейшего поведения. То, что я оказалась в состоянии фактической войны с морским кланом, никакого сомнения, увы, не вызывало. Впрочем, к этому все шло с самого начала нашего с ними общения. Поражала лишь скорость, с которой развивались события. Как мило заметил Суинни, времени я зря не теряла.