Игра в обольщение

— Я не романтическая натура, Эйнсли. Я просто хочу, чтобы ты была со мной.

Его слова окутали Эйнсли, словно теплая волна в сентябрьский холод.

— То есть ты хочешь, чтобы мы вели себя как любовники, но поженились, чтобы избежать скандала?

— В этом случае, если я тебе надоем, тебе нечего бояться, что твои братья откажутся принять тебя. Как у моей жены, у тебя всегда будут деньги и место, где жить. Я буду обеспечивать тебя независимо от того, что ты обо мне думаешь.

— Господи, — заморгала глазами Эйнсли, — ты думаешь о конце брака, когда он еще даже не состоялся.

— Я был когда-то ужасным мужем и не могу обещать, что и в этот раз не буду таким же. Если тебя это не устраивает, можешь сойти на следующей остановке.

Поезд набирал скорость, рассекая темноту.

— Все мои чемоданы в поезде, — ответила Эйнсли. — Поэтому мне придется выйти за тебя замуж, не то я рискую потерять свой новый гардероб.

— Как только я надоем тебе, сразу скажи мне. Поняла? — В его глазах снова вспыхнула паника. — Ни развода, ни ссор. Ты говоришь мне, и я обеспечиваю тебя домом для проживания и деньгами. Делай с ним все, что хочешь.

— Я буду иметь это в виду.

Кэмерон недовольно проворчал что-то. Его крепкая рука обхватила затылок Эйнсли, и он прижался губами к ее губам.

Тепло, наслаждение, сила… Эйнсли обняла его и сдалась его напору. Решение сбежать с ним оказалось самым трудным выбором в ее жизни. Но Эйнсли знала, что если не сделает этого, то будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Судьба дала ей шанс, и она понимала, что не может отвернуться от него. Или от Кэмерона.

До чего же здорово: решение о побеге вдруг обернулось счастливой возможностью стать его женой. И вот она бежит с ним, чтобы выйти за него замуж. Она может делать с ним все, что захочет.

Эйнсли откинулась назад, приглашая его за собой, и он оказался на сиденье прямо на ней. От ощущения тяжести его тела у Эйнсли забилось сердце. Она осмелилась опустить руки вниз и обхватить его упругие ягодицы.

Послышался звук открывающейся двери. Эйнсли попыталась приподняться, но Кэмерон заботливо прикрыл ее своим телом, приготовившись дать отпор незваному гостю.

Дэниел хлопнул дверью, шлепнулся на сиденье напротив и, не обращая внимания на отца, ухмыльнулся, глядя на Эйнсли:

— Значит, вы наконец-то здесь? Превосходно. Теперь повеселимся!

На следующее утро в гостиной лондонского дома Харта Маккензи Эйнсли Дуглас выходила замуж за Кэмерона Маккензи по особому разрешению на брак, которое он получил еще до отъезда в Донкастер. Свидетелями были экономка Харта, дворецкий и жена викария. Дэниел с широкой улыбкой на лице стоял рядом с отцом.

Эйнсли, повторяя клятву, чувствовала, что в глаза ей словно песок насыпали, потому что поезд прибыл в Лондон рано утром.

Не успела она прийти в себя, как викарий объявил их с Кэмероном мужем и женой, а сразу после этого вместе с Кэмероном и Дэниелом она оказалась в поезде, следовавшем в Дувр. Кэмерону не терпелось сразу отправиться в Париж. На пальце Эйнсли красовалось толстое золотое кольцо.

Эйнсли с радостью покидала Лондон, потому что, хотя они с Кэмероном официально поженились, их тайное бегство все равно станет скандалом десятилетия. Их любовную связь Эйнсли могла бы скрыть, как предлагала Элинор, но сообщение о внезапной свадьбе «черной овцы» семейства Маккензи с неизвестной леди сразу окажется на первых полосах всех газет.

Кэмерон не только брат герцога, он наследник титула, пока Харт остается бездетным. Хотя мать Эйнсли была дочерью виконта, семья Макбрайд никогда не была знаменитой и особенно богатой. Их брак назовут мезальянсом и будут обсуждать его по всей стране. И больше всего будут гадать, как Эйнсли удалось одурачить лорда Кэмерона, известного волокиту, который клялся никогда больше не жениться. Королеву хватит удар.

Но Элинор оказалась права: Эйнсли уже не была наивной дебютанткой. Она — почтенная вдова с опытом, делающая свой выбор с ясной головой.

«Ну, почти с ясной головой», — поправилась Эйнсли, когда Кэмерон, расплатившись за билеты, сел в вагон с ней рядом. Его крупная фигура заняла почти все сиденье, не оставив между ними ни дюйма свободного пространства. Рядом с Кэмероном Эйнсли трудно было оставаться благоразумной.

Дэниел вошел вместе с ними, с улыбкой глядя на них из своего конца вагона. Обычно до начала осенних занятий в школе Кэмерон оставлял Дэниела с Анджело в Беркшире. Анджело не желал покидать Англию и свою семью, а Кэмерон никому другому не доверял своих лошадей, пока сам был в отъезде. Путешествие за границу для цыгана в любом случае было рискованным.

На этот раз Дэниел слезно просился разрешить ему поехать с ними вместе. Эйнсли, увидев в глазах мальчишки одинокое отчаяние, встала на его сторону. Кэмерон, который уже ничего не понимал, согласился.

Они остановились в Гавре, где Кэмерон заказал три номера в самой дорогой гостинице: для себя, для Эйнсли и для Дэниела. Когда Эйнсли заметила ему, что теперь, когда они женаты, можно спать в одной спальне, Кэмерон загадочно посмотрел на нее и ответил, что комнаты небольшие, а он занимает слишком много места.