Игра в кубики

Когда за ней закрылась дверь, Вика сорвалась с кровати и еле успела пересечь коридор и оказаться в туалете. Выворачивало ее долго, так, словно организм старался избавиться от негативной информации, от переживаний, от стыда и внутренней раздавленности.

«Как же мне теперь быть? – думала Вика, умываясь холодной водой. – Как завтра встретиться и с ним, и с ней, с каким лицом? Как сделать вид, что я ничего не слышала и не видела? У меня не получится… Как же это унизительно, оказывается, узнать об измене… Я хотела на место жены Митина? Вот я на нем и оказалась, и это очень больно, просто невыносимо».

Однако все оказалось еще хуже…

Вика до самого конца смены ловила на себе взгляды коллег, бросаемые исподтишка, и понимала – все обо всем знают, не только она. Еле дождавшись возможности уйти, она выскочила из здания подстанции и опрометью кинулась в сторону остановки. Ехать к тетке в больницу в таком состоянии Вика не решилась, оставалось только вернуться домой и постараться уснуть.

Журналист

Ночью опять шел дождь. Белые кроссовки превратились в два куска грязи, пришлось долго отмывать их в ванной, но они все равно выглядели ужасно.

«Какого черта я в них поперся? – думал Борис, ожесточенно оттирая грязь, которая, казалось, намертво въелась в белую кожу. – Ведь есть нормальные черные кроссовки, так почему было в них-то не пойти?»

Борис любил качественные вещи – дорогие, но неброские, не кричащие о своей стоимости, и с большим трудом расставался с ними, когда подходил срок. Но кроссовки, похоже, придется выбросить прямо здесь, не везти же испорченную вещь в Москву.

– Простите, любимые, что местом вашей гибели стала земля города Хмелевска, – печально произнес Борис, перестав оттирать грязь. – Ничего не поделаешь.

Он убрал мокрые кроссовки в пакет и положил его у двери, чтобы завтра вынести к ближайшей мусорке.

Нужно было поработать, написать хоть пару строк – а там уже пойдет быстрее, это всегда было его проблемой. Пустой белый лист вызывал у Бориса паническую атаку, но стоило появиться на нем первым буквам, словам, строчкам – и все, Нифонтов уже не мог остановиться, писал быстро, почти не редактируя написанное. Это он делал позже, перенося текст из блокнота в ноутбук.

«Так, Боренька, давай-ка соберемся, сядем и поработаем, – уговаривал он себя, доставая блокнот из сумки. – Сейчас вот кофейку выпьем для бодрости…»

Часы показывали половину четвертого утра, но Борис совершенно не чувствовал желания спать. Адреналин захлестывал, срочно нужно было сублимировать это состояние во что-то продуктивное, и работа в таких случаях – лучшее, что возможно сделать.

Нужные слова появились сами собой, Борис едва успевал водить ручкой по листу, записывая так и лившиеся мысли. К утру в блокноте появилась полноценная статья, открывавшая цикл об убийствах в Хмелевске – Борис ухитрился обработать слухи и те крохи информации, что смог добыть, в интригующую завязку, способную заставить читателя ждать продолжения.

Не став перечитывать, Нифонтов закрыл блокнот и неверными шагами направился к кровати, рухнув на которую мгновенно уснул, провалился в забытье.

Глаза открылись сами собой около двух часов дня. Сквозь шторы пробивались лучи солнца, и Борис зажмурился. Ощутив голодные спазмы, он лениво выбрался из постели, принял душ и, чувствуя себя свежим и бодрым, отправился в ресторан.

После обеда Нифонтов набрал телефон Ник Ника и сообщил, что начало положено, статью пришлет ночью.

– Ну, слава богу, – обрадовался главред, – а то я уж и не знаю, что думать, ты какой-то странный стал, Боренька.

– Да ну, шеф, ерунда… просто нужна была встряска. И не люблю я маленькие городишки, они меня давят, вы ведь в курсе.

– Что поделать, Боренька, не всегда новости в столице делаются, кто-то должен и на периферию выезжать, а тут ведь не пустяк, дело-то громкое.

– Настолько, что местные успевают информацию получить, а мне даже на порог прокуратуры вход воспрещен.

– Так и не удалось со следователем поговорить?

– Пока нет. Но я не теряю надежды, ищу пока другие источники.

– Ты талантлив, Боренька, помни об этом.

– Вы мне льстите, патрон, но это приятно. Все, побегу редактировать.

Никуда, конечно, Борис не побежал, неспешно вышел из гостиницы и пошел по улице совершенно безо всякой цели. В голове было пусто, как всегда после напряженной работы, не хотелось ни о чем думать, ничего решать, хотелось просто идти по улице, подставив лицо солнечным лучам.

В кармане завибрировал телефон, Борис недовольно поморщился, вырванный противным звуком из охватившей его эйфории. Звонила Алиса:

– Борис, добрый день. Вы можете встретиться со мной сегодня вечером?

Голос девушки звучал взволнованно, и Борис насторожился:

– Что-то произошло?

– Да. Но я не могу по телефону…

– Хорошо. Я заеду за тобой к концу рабочего дня, так пойдет?

– Да. Только, пожалуйста, к самой прокуратуре не подходите, хорошо?

– Как скажешь. Буду ждать в сквере на первой от входа лавке.

– До встречи, – Алиса бросила трубку так поспешно, словно чего-то испугалась.