Игра в косынку. Практикум

— Слушай, — я непонятно почему разозлилась, — подвязывай тут шпионский детектив устраивать!

— Хорошо, пошли на сайт Лиги, — надулась Анечка, — так и спросим: вы, часом, не убиваете своих мэтров, потому что они у нас что-то часто дохнуть стали…

— С чего ты взяла, что убивает Лига? — помертвела я. В полной темноте колыхалась занавеска, призрачно подсвеченная фонарным светом — навевало это далекие воспоминания из какого-то детского кошмара, душеспасительные мысли, полуобморочную истому и жуткий голод.

— Ты прямо как дитя, — покачала головой Анечка, — если могущественная организация допускает, чтобы убивали ее членов, то она сама и санкционирует эти убийства, чтобы не говорилось в официальных сводках.

— Лига — не официальная организация, — рассеянно проговорила я, заворожено наблюдая за вытанцовывающей занавеской.

— Проснись, — вздохнула Анечка, откидываясь на спинку своего кресла и закуривая, — официальная, и уже давно.

— Какой ужас, — усмехнулась я, раздувая Анечкин дым по комнате, — тогда я не состою в Лиге официально.

— Я иногда не понимаю, ты идиоткой прикидываешься, или на самом деле дура полная, — Анечка и глубоко затянулась и резко выпустила облако сизого дыма, — ты выиграла Большой кубок в «Красотках кабаре»! Это автоматически зачисляет тебя в Лигу! Кто из нас тут мэтр Лиги?

— До сих пор мне казалось, что я, — поморщилась я, — но ты так задала свой вопрос, что я уже даже и не знаю, что тут сказать.

— Тьфу, — отвернулась от меня Анечка, — как тебя Гоша терпит?

— А он меня и не терпит, — хохотнула я, — он страдает, причем, делает это с полным кайфом. Ей богу, в садомазохистском салоне с него взяли бы гораздо больше денег, чем он тратит на меня. Я — его фам фатале.

— С чем тебя и поздравляю, — покивала Анечка, — не скопыться теперь, и все будет отлично.

— Да уж, вашими молитвами, — огрызнулась я.

— Куда уж нам за фамами фаталями угнаться…

— Именно.

— Не умничай.

— Заткнись.

— Пошла ты.

— Договоришься.

— Кишка тонка.

— А ты проверь.

— Не тронь говно.

— Ах вот как?

— А вот так.

— Как?

— Типа… так…

Последняя наша фраза потонула в бодром ржании. Необыкновенно довольные друг другом, мы хохотали так, что не могли остановиться. Слезы бежали по нашим щекам, мы смеялись, потом начали икать, а потом потеряли способность говорить — вроде бы и соскучились уже, пора вставить хоть слово, но идиотское ржание лезет из тебя как фарш из мясорубки. Ну… что-то такое. Видимо, подобная мысль пришла мне в голову в тот момент — розовое мясо, липкая ручка мясорубки, четвертинки лука на мокрой потемневшей доске, хлеб, размоченный в молоке. Или просто сумничать захотелось — вот и подумала: смех лезет как из мясорубки.

— Слушай, — теперь из головы не шли котлеты — лепишь их, сильно сжимая в пригоршне, маленькие (чтобы побыстрее прожаривались), быстро валяешь в крошках (хлеб вчерашний), снова жмешь в пригоршне и на сковороду, под крышку — идет на ура в горячем и холодном виде, главное, чтобы фарш не был слишком жирным, — Слушай, — продолжила я, когда Анечка, оторжавшись, обмякла в кресле и пялилась в компьютер, — что еще ты знаешь про Лигу?

— Ничего, — пожала плечами она, — ерунда какая-то… про то, что мэтры зашибают дикие деньги — только никто не знает на чем — Лига им, вроде бы, не платит… Про предсказания судьбы при помощи косынки — ну это и ты знаешь. Сейчас каждый дурак чуть что — рвет к компу и косынку начинает гонять: «Выгорит ли мое прикольное дельце?» — и так до тех пор, пока винды не рухнут… И еще — все намекают на огромную силу мэтров — только никто не говорит, в чем она заключается.

— Откуда ты все это знаешь? — я снова потянулась за сигаретами.

— Отовсюду, — заулыбалась Анечка, — журналы модные читать надо, а то в приличном обществе будешь выглядеть полной дурой.

— Плевать, — отмахнулась я, — мне, знаешь ли, положить на твое приличное общество, отоврусь как-нибудь.

— Ну и молодец, — буркнула Анечка, — а теперь сидим как идиотки и про Лигу ничего не знаем. Опаньки… — Анечка подслеповато подалась вперед и уставилась в монитор. Я последовала ее примеру и мы с хрустом столкнулись лбами.

— Пятерка, — вздохнула Анечка, — пробьем друг другу головы и ляжем здесь бездыханными. Что это за хреновина?

— Где хреновина? — я шарила глазами по экрану, но ничего противоестественного не замечала. Тем более там не было ничего, что могло бы привести Анечку в такое волнение.

— Дура! — взорвалась та, — ты на баннер смотри!

— Ну смотрю, — пожала плечами я, — баннер как баннер, я вообще их замечать перестала — либо врут, либо заманивают куда-нибудь идиотов всяких и де… — я вдруг поняла, что во рту у меня пересохло, а сердце забухало где-то в горле, — как же так, — слабо затрепыхалась я, — откуда же они узнали… господи…