Игра в бары

– В вашем номере больше никого не было? От десяти тридцати до двух часов прошлой ночью?

– Никого.

– Может ли кто-нибудь это подтвердить? Кто-то звонил по телефону? Что-нибудь ещё?

Его подбородок вдруг спазматически дернулся, но он взял себя в руки.

– Какие могут быть звонки? Я спал.

Я смотрел на него без предубеждения, но сдержанно.

– Вы, надеюсь, понимаете положение вещей, мистер Брукер? Многие люди извлекают выгоду из смерти мисс Идз, хотя многие из них к этому совершенно непричастны. Так что без подобных вопросов не обойтись. Какую часть этого дела вы наследуете?

– Это зарегистрировано в официальном документе.

– Угу. Но вы-то знаете, не так ли?

– Конечно знаю.

Тогда, если не возражаете, проясните, какую часть?

– Согласно завещанию Натана Идза, сына основателя дела, ко мне, я полагаю, отойдёт часть капитала корпорации, равная девятнадцати тысячам тремстам шестидесяти двум долларам. Такая же часть отойдёт четырем остальным: мисс Дьюди, мистеру Квесту, мистеру Питкину и мистеру Холмеру. Остальные суммы – небольшие.

Заговорил белоголовый, устремив на меня острый взгляд своих серо-голубых глаз.

– Я – Бернар Квест. – Его голос был твёрдым и сильным, без каких бы то ни было признаков волнения. – Я состою в этой организации шестьдесят два года. Тридцать четыре из них был коммерческим директором и двадцать девять – вице-президентом.

– Хорошо, – сказал я, взяв ручку. – Я хочу записать имена всех присутствующих.

Я посмотрел на женщину, сидевшую слева от Бернара Квеста.

Средних лет дама с жилистой шеей и большими ушами, она явно была сугубой индивидуалисткой, поскольку на губах у неё не было и намека на помаду.

Я спросил:

– Ваше имя, пожалуйста.

– Виола Дьюди, – четко выговорила она. Голос её звучал удивительно приятно. Я даже оторвал голову от своего блокнота. – Я была долгое время секретаршей мистера Идза, а в 1939 году он сделал меня помощником президента. Президентом, естественно, был он. Во время болезни, то есть в течение четырнадцати последних месяцев его жизни, я вела дела.

– Мы помогали ей всем, чем могли, – многозначительно сказал Брукер.

Виола Дьюди не обратила на его замечание ни малейшего внимания.

– Моя официальная должность, – продолжала она, – помощник секретаря корпорации.

Я перевёл взгляд:

– Вы, сэр?

Джентльмен, сидящий слева от Виолы Дьюди, оказался аккуратным, маленьким и весьма самодовольного вида человеком с иронической складкой в уголках рта. Он был из тех людей, которые, достигнув пятидесяти лет, так на всю жизнь и остаются в этом возрасте.

Он, очевидно, был простужен, поскольку без конца чихал и сморкался.

– Оливер Питкин, – сказал он слегка охрипшим голосом. – Секретарь и казначей корпорации с 1937 года, с тех пор, как мой предшественник умер в возрасте восьмидесяти двух лет.

Я начал подозревать, что конференция, которую я прервал, касалась отнюдь не полотенец. Из четырёх лиц, названных Брукером, не считая его самого, здесь присутствовало только три, то есть все, кроме Холмера. Это, конечно, нельзя было считать уликой ни против одного из них, но я много бы дал за то, чтобы услышать, о чем беседовали эти люди до моего прихода. Имея в виду это обстоятельство, нельзя сказать, что я действовал опрометчиво.

Я сфокусировал своё внимание на особе, оставшейся пока безымянной и единственной из пяти достойной изучения совершенно из других соображений, не имеющих отношения к убийству Присциллы Идз. Судя по её возрасту, она могла бы быть внучкой Бернара Квеста.

Что же касается её внешнего вида, то он мог быть и улучшен, но ни одна из его деталей не взывала к перестройке. От меня не укрылась тенденция головы Брукера дергаться вправо, туда, где она сидела. Я спросил, как её зовут.

– Дафни О'Нейл, – ответила она. – Но не думайте, что ваша маленькая записная книжка нуждается во мне, мистер детектив, потому что в завещании мистера Идза моё имя не фигурирует. Когда он умер, я была всего лишь послушной маленькой девочкой и начала работать в «Софтдауне» только четыре года назад. Сейчас я модельерша корпорации.

Её манера произносить слова никак не могла быть названа младенческой болтовней в полном смысле этого слова, но у меня осталось чувство, что через очень короткое время она может стать таковой. Кроме того, она назвала меня «мистером детективом». Это говорило о том, что на модель «Софтдауна» лучше смотреть, чем её слушать.

– Возможно, вам следует знать, – по своему почину начала Виола Дьюди, своим чистым, приятным голосом, – что, если бы мисс Идз дожила до понедельника и взяла бразды правления в свои руки, мисс О'Нейл пришлось бы искать другое применение своим талантам. Мисс Идз их оценила. Вы можете посчитать великодушием со стороны мисс О'Нейл её заботу о вашей маленькой книжечке, но…

– Разве это так важно, Ви? – резко бросил ей Бернар Квест.