Игра со Зверем

Рука сама собой взлетела, чтобы влепить пощечину, но была перехвачена за запястье. Злость на лице Кассандры нисколько не уступала мгновенно вскипевшей ярости Амона. Но впервые его жертва, пригубившая Бездну и огонь, не обратила внимания на звериный блеск голубых глаз.

— Больше никогда меня не трогай. Лучше убей!

— Это было бы слишком просто, — пожал плечами демон — Поэтому ты будешь жить. И сломаешься, как все.

— Сам скорее переломишься! — пронзительно кинула она, сжимая смехотворные кулаки.

— Ты, похоже, забыла, кому принадлежишь, человечка? — прошипел уязвленный Хозяин.

Его глаза вмиг стали желтыми.

— Я. Тебе. Не. Принадлежу, — чеканя каждое слово, отозвалась рабыня. — И. Никогда. Не. Подчинюсь.

— Принадлежишь и подчинишься, иначе…

— Эй! — крикнул появившийся опять, словно ниоткуда, ангел. — Пора открывать Путь. Что ты там застыл?

Демон обернулся и смерил друга таким свирепым взглядом, что он отшатнулся. Кэсс воспользовавшись моментом, отступила подальше, чувствуя, как внутри все дрожит. Но жесткая рука тут же больно стиснула её за плечо и дернула, волоча, будто собачонку. Амон стремительно подошел к Андриэлю, а тот достал из-за пояса кинжал и острием прочертил на ладони кровавую линию. То же самое совершил и его спутник. Повернувшись лицом друг к другу, ангел и демон соприкоснулись ранами, смешивая кровь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из соединенных ладоней полилось ослепительное сияние. Шлец схватил ангела за руку и как только руки всех четырех путешественников соединились, не-люди выкрикнули что-то на гортанном, хриплом наречии. И свет померк…

Когда Кассандра нашла в себе силы разлепить зажмуренные от ужаса глаза, то оказалось, что она и её спутники (или конвоиры?) стоят не в лесной чаще, а посреди длинной проселочной дороги. Щедро светило яркое летнее солнце, пахло травой. Ветер лениво подгонял серую пыль, а по обе стороны тракта тянулись просторные луга. Вдалеке паслось стадо, под присмотром одинокого пастушка. И больше никого — ни души. Если не считать раскинувшегося впереди поселения. Неказистые дома жались за бревенчатыми стенами. Похоже, не город, так — деревушка какая-то…

Организм, непривычный к столь оригинальным способам перемещения растерялся от столь резкой смены видов. С запозданием настигло противное головокружение, к горлу подступила тошнота. Как будто спрыгнула с быстро крутящейся карусели, или перекачалась на качелях. Девушка пошатнулась и машинально оперлась обо что-то. Лишь когда по позвоночнику пробежала мелкая дрожь, Кэсс поняла, кто служит ей поддержкой и застыла. Демон несильно дернул ее за волосы, вынуждая посмотреть на него.

— Боишься меня, — недобро усмехнулся он, видя, как вздрогнула жертва. — Это хорошо. Люди должны бояться.

— Не боюсь, — храбро, но глупо огрызнулась она.

Мышонок, исполненный отваги, снова был готов напасть на кота.

— Неужто? — ей показалось, или в низком голосе звучали мурлычущие нотки?

Все. Довольно его радовать! И отчаявшаяся рабыня смело взглянула в глаза Хозяину, собираясь сказать… что именно она собиралась сказать так и осталось тайной. В том числе и для неё самой. Язык присох к нёбу, в горле застыл ком. Стоило посмотреть в лицо Амону, как сила воли превращалась в абсолютное ничто. Ни шевельнуться, ни даже просто отвести взгляд. Вихрем пронеслись перед глазами воспоминания о недавнем поцелуе, и последующем унижении.

В глубине звериных зрачков опять мелькнула странная искра, и демон чуть наклонился к жертве, ожидая, что та отпрянет. Но она, напротив, сжала зубы, стиснула кулаки, и подалась вперед, вопреки всем своим вопящим от ужаса инстинктам. Снова на его лице мелькнула насмешка. Они стояли так близко друг к другу, что дыхание сливалось.

Прозрачные глаза демона смотрели в темные, полные ярости глаза девушки. В мыслях Кэсс снова всплыло воспоминание о поцелуе, но сейчас оно изменилось, ожило, словно превратилось в чреду видений, которые можно было почувствовать. Он целует её… отстраняется… но не говорит ничего обидного. Вместо этого горячие губы скользят по её запрокинутой шее, обжигая дыханием. И покорная невольница откидывается ещё сильнее, чувствуя на спине сильные ладони, и впитывая, впитывая ласку. Сердце неистово бьется, но вот он отрывается от неё, и голубые глаза медленно становятся звериными…

Чем старательнее девушка гнала от себя эти странные, вязкие и чувственные мысли, тем откровеннее они становились. Амон, глядя в глаза рабыне, улыбался все шире и шире, видя, как жарко полыхает от стыда перед навязанными им картинками лицо. Он склонился еще ближе, так, что губами почти коснулся уха упрямицы и прошептал:

— Как громко ты думаешь…

От близости его дыхания по спине и рукам Кассандры побежали мурашки. Глаза испуганно распахнулись, щёки залились ещё более отчаянным румянцем — она понимала, что он видит её смятение и наслаждается. А демон, решив одержать окончательную победу, шепнул:

— Только попроси…

Шлец шмыгнул носом, подсаживая Риэля на лошадь, и этот резкий неуместный звук помог девушке совладать с собой.

Она уставилась под ноги.

Лицо пылало.