Читаем Игра разума. Как Клод Шеннон изобрел информационный век полностью

Оглядываясь назад, Шеннон называл эти занятия счастливыми и бесцельными: «Я всегда старался преследовать свои интересы без оглядки на их финансовую ценность или ценность для мира. Я потратил уйму времени на совершенно бесполезные вещи». Что характерно, он не делал различий между своим интересом к сфере информации и увлечением одноколесными велосипедами. Все они были звеньями одной цепи.

Десятилетия спустя Роберт Галлагер позволит себе комментарий, в котором отразится мнение многих выдающихся умов того времени относительно личных причуд Шеннона: «Это были те вещи, которые нормальные крупные ученые не делают!» Галлагер был учеником Шеннона, и эта ремарка была сделана с симпатией и всего лишь шутливым возмущением. Но нетрудно представить, что более скептически настроенные современники Шеннона поражались тому, о чем думает легенда «Лабораторий Белла». В любом случае в МТИ с ним связывали большие ожидания. Ему выделили именную кафедру, штатную должность и предоставили возможность работать одновременно в двух департаментах – математическом и инженерном. «Его действительно превозносили. Он должен был стать тем корифеем, который поведет департамент электрической инженерии в светлое будущее теории информации», – говорил Тренчард Мур, бывший студент Шеннона.

Изначально, похоже, сам факт присутствия Шеннона в МТИ вызывал восторг. Иметь такого человека, как он, в числе сотрудников факультета было знаком отличия. Само его имя привлекало сюда энергичных и перспективных выпускников, которые бы в ином случае отправились в другое место. Лен Клейнрок, выпускник того периода, вспоминал, что появление Шеннона в МТИ повлияло и на его выбор дальнейшей программы обучения: «Если я планирую потратить три-четыре года на защиту докторской диссертации, то я выберу самого лучшего, на мой взгляд, профессора. И при этом я хочу иметь стимул работать. Я знал, что лучшим профессором был Шеннон».

И Клейнрок был не единственным, кто придерживался подобного мнения: выпускники, чьей специализацией была теория информации, загорались, узнав о возможности поработать с человеком, который открыл эту область знаний. Но реальность оказалась, возможно, не такой блестящей. Те несколько подопечных, которых он, как куратор, взял под свое крыло в МТИ, видели его не часто. Когда его попросили взять больше студентов, Шеннон ответил: «Я не могу быть куратором. Я не могу давать советы кому бы то ни было. Я не уверен, что имею право советовать». И дело было не только в замкнутости Шеннона: мысль о том, чтобы обратиться за помощью к такому человеку, как Шеннон, заставляла трепетать даже самых способных студентов. Галлагер, который поступил в аспирантуру в МТИ в тот же год, когда Шеннон пришел на факультет, не решался попросить живую легенду внести его даже в предварительный список.

«Я испытывал перед ним такой благоговейный страх, что с трудом мог заставить себя подойти к нему и заговорить! <…> У него было совсем мало студентов, работающих над докторской диссертацией, и я думаю, что частично это объяснялось тем, что, когда рядом с тобой в МТИ находится такая колоссальная фигура, как Шеннон, нужно иметь очень большое самомнение, чтобы попросить такого человека стать твоим руководителем!»

Клейнрок выразился более лаконично: «Я всегда ощущал это как большую честь, и мне было немного неловко, что он захотел работать со мной!»

Шеннон ненамеренно соответствовал этим представлениям и слегка дистанцировался от обычной академической жизни. Он не был членом учебных комитетов, положенных ему по статусу в рамках факультета, и даже нерегулярно появлялся в своем кабинете. Все его взаимодействие с коллегами обычно сводилось к неожиданным приходам на их лекции. Профессор Герман Хаус вспоминал одну из своих лекций, которую посетил Шеннон. «Я находился под большим впечатлением от его визита, – вспоминал Хаус, – он был очень добр и задавал нестандартные вопросы. На самом деле один из его вопросов заставил меня написать новую главу в той книге, над которой я тогда работал».

Для некоторых студентов возможность наблюдать за тем, как Шеннон рассуждает вслух, находясь в учебной аудитории, станет одним из определяющих моментов всей академической жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Гении компьютерного века

На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности
На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

История технологии виртуальной реальности и история жизни ученого, стоявшего у самых истоков VR, в этой книге сплелись в единое повествование, и неспроста. Ее автор, Джарон Ланье, пожалуй, самый неординарный и яркий ученый современности, одним из первых делавший шаги в направлении развития и популяризации виртуальной реальности. Именно ему принадлежит право называться «отцом» виртуальной реальности, как автору этого термина. С конца 1980-х годов Джарон Ланье является самым влиятельным ученым в области визуализации данных, и в своей автобиографической книге он не только делится с читателями историей того, как пришел в IT-индустрию и как происходили его наиболее интересные открытия, но и размышляет на тему будущего VR-технологии и технообщества в целом.

Джарон Ланир , Джарон Ланье

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература