Игра престолов. Часть I

Для нее привели коня. Когда они тронулись в путь, вдоль улиц уже зажгли фонари, и, окруженная стражей в золотых плащах, Кэтлин ощущала на себе глаза жителей города. Когда они добрались до Красного замка, решетка была опущена и Великие ворота уже закрылись на ночь, хотя в окнах замка было полно мерцающих огней. Гвардейцы оставили своих коней за стеной, проводили ее через узкую калитку, а потом по бесконечной лестнице она поднялась в башню.

Мизинец находился в комнате один, он сидел за тяжелым деревянным столом и писал в свете масляной лампы. Когда ее ввели, он отложил перо, поглядел на нее и негромко сказал:

– Кэт!

– Почему ты приказал доставить меня сюда таким образом?

Он поднялся и резко махнул стражникам.

– Оставьте нас.

Люди ушли.

– Надеюсь, что с тобой обходились вежливо, – сказал он после того, как они вышли. – Я дал им твердые наставления. – Он заметил ее повязки. – Твои руки…

Кэтлин игнорировала вопрос.

– Я не привыкла, чтобы со мной обращались, как со служанкой, – сказала она ледяным тоном. – В детстве у тебя были лучшие манеры.

– Я прогневал вас, миледи, простите; я не хотел этого.

Петир явно раскаивался. Взгляд извлек из памяти яркие воспоминания: в детстве он всегда был лукавым ребенком, но после проказ обычно принимал невинное обличье, так уж он был устроен. Годы не слишком-то переменили Петира. Он был невысоким мальчиком и превратился в невысокого мужчину, на дюйм или два ниже Кэтлин. Тонкий и быстрый, он сохранил острые черты, памятные ей, и те же самые смеющиеся серо-синие глаза. Подбородок его теперь украшала небольшая, острым клинышком бородка, темные волосы Петира пронизывала седина, хотя ему еще не было и тридцати. Шевелюра его гармонировала с серебристым пересмешником, которым был застегнут плащ. В детстве он тоже любил серебро.

– Откуда ты узнал, что я в городе? – спросила она.

– Лорд Варис знает все, – ответил Петир с лукавой улыбкой. – Он скоро присоединится к нам, но сначала я хотел повидаться с тобой наедине. Кэт, как это было давно, сколько же лет прошло?

Кэтлин игнорировала его фамильярность. У нее были более важные дела.

– Итак, меня обнаружил королевский паук?

Мизинец поморщился.

– Не надо так называть его. Он очень чувствителен – должно быть, потому, что евнух. В этом городе не случается ничего такого, о чем не знал бы Варис. А часто он заранее знает о том, что случится. У него повсюду есть доносчики. Птички – так он зовет их. Одна из его птичек услыхала о твоем прибытии. К счастью, Варис сначала пришел ко мне.

– Почему к тебе?

Он пожал плечами:

– А почему бы и нет? Я здесь мастер над монетой, личный советник короля. Селми и лорд Ренли уехали на север встречать Роберта, лорд Станнис отправился на Драконий Камень, остались только я и мэйстер Пицель. Я был самой очевидной кандидатурой. Я всегда был другом твоей сестры Лизы, и Варис знает об этом.

– А Варис знает о…

– Лорд Варис знает обо всем… кроме причин, которые привели тебя сюда. – Он приподнял бровь. – Итак, почему ты здесь?

– Жена вправе тосковать по мужу, а если мать решила повидать дочерей, кто может отказать ей?

Мизинец расхохотался:

– Весьма убедительные доводы, миледи, однако прошу вас не рассчитывать, что я поверю им. Для этого я знаю вас слишком хорошо. Какой там у Талли девиз?

Горло Кэтлин пересохло.

– Семья, долг, честь, – сухо произнесла она. Петир слишком хорошо ее знал.

– Семья, долг, честь, – отозвался он. – И то, и другое, и третье требуют, чтобы ты оставалась в Винтерфелле, где десница оставил тебя. Нет, миледи, что-то случилось, твое внезапное путешествие свидетельствует о срочном деле. Прошу, разреши мне помочь тебе, старые друзья должны полагаться друг на друга.

В дверь негромко постучали.

– Войдите, – позвал Мизинец.

Дверь открыл пухлый, надушенный, напудренный и безволосый, как яйцо, человек, в жилете, расшитом золотой нитью, и свободной мантии из пурпурного шелка. На ногах его были шлепанцы из мягкого бархата с заостренными носами.

– Леди Старк, – сказал он, принимая ее руку обеими своими, – я просто счастлив видеть вас после столь долгих лет. – Прикосновение его было мягким и влажным, а дыхание отдавало сиренью. – О бедные руки! Неужели вы обожглись, милая леди? Пальцы столь нежны… наш добрый мэйстер Пицель делает великолепную мазь, могу я послать за горшочком?

Кэтлин высвободила руку.

– Благодарю вас, милорд, но мой мэйстер Лювин уже позаботился о моей ране.

Варис покачал головой:

– Я с глубокой скорбью узнал о случившемся с вашим сыном. Он так молод. Боги жестоки.

– В этом я с вами согласна, лорд Варис, – проговорила она. Титулом этим пользовались лишь из почтения к члену совета; лорд Варис ничем не правил, кроме собственной паутины, и был повелителем лишь своих шептунов.

Евнух развел мягкие руки.

– Надеюсь, не только в этом, милая леди. Я весьма уважаю вашего мужа, нашего нового десницу, и знаю, что мы оба любим короля Роберта.

– Да, – пришлось согласиться ей. – Конечно.