Игра под названием "ЖИЗНЬ"

Перекусив, Эндрю оставил пару монет на столе и вышел из трактира. На улице было уже темно, и Эндрю под лёгким хмелем английского эля отправился по дороге в постоялый двор.

Обычно оживлённая и шумная в это время улица была на удивление пустой и зловещей. Эндрю, озираясь по сторонам, прибавил шагу. Вдалеке он увидел, как дорогу пересекла большая скрипучая повозка, доверху наполненная каким-то грузом. Рядом с ней неторопливо шли два человека.

— Эй, люди! — окрикнул их Эндрю.

Но незнакомцы его не услышали. Они также неторопливо скрылись за поворотом. Эндрю поспешил за ними, чтобы узнать, куда подевались все жители. Повернув за угол, за которым скрылась телега, Эндрю остолбенел. Посреди большой площади горел огромный костёр. Незнакомцы, остановив телегу возле него, стали неторопливо, привычными движениями, доставать из телеги тела людей, завёрнутых в ткань, и швырять в пламя.

Дыхание Эндрю перехватило. Сердце рвалось из груди.

«Чума!» — страшным приговором звучало в его голове.

Эндрю со всех ног бросился к постоялому двору, где остановился его обоз. Забежав во двор, он нос к носу столкнулся со своим помощником Джеффом.

— Ты где бродишь? — раздражённым голосом спросил тот, — Надо срочно уезжать. В городе чума!

— Да, я знаю, — ответил Эндрю, — тихо собирай всех, и срочно выдвигаемся в Дербишир.

— Все уже готовы. Ждали только тебя! — ответил Джефф, — Но в Дербишир не пройти. Сегодня вечером на сходе жителями было принято решение о добровольном карантине, чтобы предотвратить распространение чумы.

— А мы-то здесь при чём? Мы же не местные!

— Принято решение никого из деревни не выпускать пока не закончится эпидемия, — пояснил Джефф, — не думаю, что для нас сделают исключение.

— Откуда ты это знаешь? — спросил Эндрю.

— Лиза, хозяйка постоялого двора, сообщила. Она как раз вернулась со схода, когда мы приехали.

— Едем назад. Оставаться здесь — значит умереть.

Джефф повернулся к возничим, которые только и ждали его сигнала. Он дал им знак рукой, и обоз тронулся. На окраине города их встретил высокий незнакомец с мушкетом в руке. Он встал на дороге, преграждая путь.

— Поворачивай обратно! — грозно произнёс он первому возничему.

Обоз остановился. Эндрю подошёл к незнакомцу:

— Послушай, добрый человек!

— Меня зовут Большой Боб! — сухо ответил тот.

— Послушай, Большой Боб! — снова обратился Эндрю, — Мы здесь люди случайные. И спешим покинуть вашу деревню, не успев даже шагу по ней ступить.

— Поворачивай обратно! — грозно повторил незнакомец.

Эндрю запустил руку в дорожную сумку и вынул из неё горсть золотых соверенов.

— Возьми, добрый человек! — протянул деньги Эндрю, — Сделай всего один шаг в сторону и будешь сытно жить до конца своих дней.

Большой Боб резко ударил Эндрю прикладом в лицо. Деньги золотым дождём разлетелись в стороны. Джефф бросился на помощь другу, но стрела, со свистом вылетевшая из темноты, вонзилась ему в бедро. Джефф упал рядом с окровавленным Эндрю.

— Сытно жить до конца своих дней, говоришь? — склонился над Эндрю Боб. — Голодная смерть в Име теперь уже никому не грозит. Отныне здесь правит бал другая леди.

Из темноты к обозу подошли ещё двое мужчин. У одного в руках был лук, у другого вилы.

У вас одна минута, чтобы развернуть обоз, — объявил тот, который держал в руке лук.

Эндрю встал с земли, вытирая кровь с лица. Возничий помог раненному в ногу Джеффу забраться на телегу. Эндрю махнул рукой, и телеги стали неуклюже разворачивать на разбитой просёлочной дороге.

Прошла неделя. Эндрю с командой коротали время в постоялом дворе. Лиза, молодая особа лет 20–25, приносила им еду и воду. Эндрю сдружился с ней. Они часто подолгу беседовали, сидя у очага и наблюдая, как голубоватые языки пламени обнимают короткие поленья. Беседовали обо всём — о том, как живёт богатый Лондон, о других городах и странах, где Эндрю сумел побывать за свою короткую жизнь, о людях, которые встречались ему на пути. Обо всём, кроме чумы. Они старались не призывать её в свой мир даже случайными упоминаниями. И только зловещий скрип колёс большой повозки, на которой собирали трупы, доносящийся несколько раз в день с улицы, не давал им забыть о главном.

Эндрю стоял у окна и смотрел, как повозка, на которой он возил свои дорогие ткани по всей стране, везла гору трупов на площадь. А его дорогой товар, который был предназначен для того, чтобы мягкими волнами огибать прелести дворцовых красавиц, использовался для упаковки чумных трупов.

Эндрю был спокоен. Ему не было страшно. В глубине души он смирился с тем, что ему предстоит умереть в страшных муках в забытой Богом деревушке. Хотя, в глубине души надеялся, что Господь всё-таки смилуется над ним.