Читаем Игра на выживание полностью

Елизавета во время путешествий обычно любила не только рассматривать интерьеры кафе или магазинов, куда заходила, но и часто любовалась видами из окон, интересовалась всеми токами иной жизни, которая проявлялась в мелочах. Хотя сейчас, в обществе Геллерта, она даже не заметила, как съела жареную говяжью вырезку, предложенную ее спутником как типично австрийское блюдо, и поданное в качестве гарнира картофельное пюре, взбитое на вкуснейших сливках. Да и свежие овощи (натертый на крупную терку молодой огурец и тонко нарезанный помидор) проглотила машинально. Очнулась она только тогда, когда Дэвид предложил ей фужер молодого вина, а себе взял пиво.

Роль ведущего в беседе взял на себя гостеприимный австриец, узнавший в начале общения, что Раневская в Вене оказалась впервые. Он с интересом расспрашивал, какие достопримечательности в столице Австрии она уже посмотрела. Посоветовал ей непременно посетить собор Святого Стефана, Хофбург и Императорские конюшни. Потом он стал рассказывать Лизе о своей семье. Так она узнала, что его мама – американская балерина, отец – юрист и аукционист, занимался продажей скрипок. Судя по тому, что рассказывал о нравах в семье собеседник, они были достаточно суровые. Отец был весьма авторитарен. Разговоры дома шли исключительно о музыке и о делах, элемент человечности как-то упускался. Дэвид был решительно настроен учесть ошибки своих родителей. Впрочем, сейчас отношения у них сложились достаточно теплые. Он поинтересовался у Лизы:

– А как вы ладите с родителями?

И ей отчего-то захотелось рассказать этому совершенно незнакомому человеку о своих маме и папе, о том, что они для нее самые большие друзья. Она перестала стесняться Геллерта, а стала вдруг открытой и откровенной, рассказывая о том, что невероятно ценит в своих родителях их способность любить ее не за что-то (например, за то, что она закончила с красным дипломом Академию, или за то, что сейчас возглавляет отдел в Городском музее), а просто любить.

Дэвид, внимательно выслушав девушку, признался, что немного завидует ей. Ведь в его случае для того, чтобы заслужить любовь отца, он должен был стать даже не просто музыкантом, скрипачом, а непременно – виртуозом. Внезапно Дэвид сказал: «Думаю, я буду довольно антиавторитарным отцом и дам своим детям полную свободу. В общем, полная противоположность тому, что пришлось узнать мне в моем воспитании. Но это в большинстве случаев так и бывает».

Разговор перешел на инструменты. Геллерт рассказал, что первую скрипку Страдивари ему подарил президент Германии. С тех пор уникальных скрипок было несколько; как говорил Дэвид, ему нравится менять инструменты, поскольку у каждого из них своя душа и свой голос. Сейчас играет на инструменте Страдивари 1703 года.

Лиза слушала и понимала, что рядом с ней сидит не тот невероятный парень с сумасшедшей энергетикой, ураганной харизмой и бездной обаяния, которые пленили ее, когда она смотрела на него в Интернете. Сейчас перед ней раскрылся совсем другой Дэвид. Они были сверстниками и общались легко и свободно на любые темы. И это было самым удивительным для Елизаветы. Дэвид предложил прогуляться по городу. Она с радостью согласилась.

Сперва они отправились в Штефансдом – собор Святого Cтефана, так называют его австрийцы. Этот символ Вены и Австрии, главную достопримечательность города, они обошли вокруг, прежде чем зайти внутрь. Штефансдом – выдающийся кафедральный собор тринадцатого века – произвел на Раневскую сильное впечатление.

Она всей своей искусствоведческой натурой прониклась художественной ценностью готической постройки. Недра храма хранили несметные сокровища искусства и уникальные реликвии. Среди них – средневековые скульптуры и витражи, надгробные плиты и памятники, алтари, изображения святых и каменные кафедры работы известнейших скульпторов. В соборе Святого Стефана нашли упокоение останки великих императоров и ученых мужей, богатых купцов и епископов: от герцога Рудольфа IV[13] и принца Евгения Савойского до именитых зодчих Фишера[14] и Хильдебрандта[15].

Выйдя из храма, они пошли по улице Грабен. Геллерт объяснил, что название ей досталось от древнеримского оборонительного рва (в переводе с немецкого graben означает «ров»), который был засыпан землей в тринадцатом веке. После этого на улице, которая по форме напоминала сильно вытянутую в длину площадь, торговали мукой, овощами и другими товарами. Дэвид подвел свою спутницу к «Чумной колонне», возвышающейся на Грабен и посвященной Троице. Она напоминала об эпидемии чумы, обрушившейся на город в 1679 году. Ничего устрашающего в колонне не было. Наоборот, смешная фигурка одного из Габсбургов с выдвинутым вперед подбородком носила карикатурный характер.

Перейти на страницу:

Похожие книги