Игра Льора

Каменные орлы несли ее в корзине через море, окутанное туманом. Софья приоткрыла глаза, видя над собой лишь бесконечное небо, затканное паутиной облаков. Напоенный йодистым ароматом моря, воздух приятным теплом касался кожи. Похоже, изменился климат, по крайней мере, озноб уже не прошивал острыми иглами.

Софья смотрела наверх, где лишь силуэты гигантских птиц разрезали небеса. Корзина не колыхалась, столь плотно и бережно обхватили ее когти. Вероятно, птицы за многие века научились аккуратно переносить свой груз. Ноша на дне приподнялась, однако за краем ничего не увидела, не сумев подтянуться. Да и опасалась выпасть, ведь внизу клокотали, ударяясь о рифы, волны. Значило ли это, что приближалась земля?

Но чья? Чужая, неведомая, отделявшая неизвестным количеством миль от Риты. На душе теснилась тоска, от нее в корзине делалось еще невыносимее, точно заперли в узкой раковине, закрыли на много лет створки, обрекли на безмолвие.

Софья приникла к щели, которая обнаружилась между туго свитыми прутьями, – предстала лишь водная гладь, временами искажаемая легкими волнами. Однако внизу среди зыбкой дымки маячила какая-то суша, а на ней обломки, развалины гигантской башни. Софья испугалась, что именно туда и несут ее молчаливые провожатые. Среди развалин явно никто не ждал. Похоже, это была башня давно поверженных льоров. Сколько же их навечно ушло в чертоги забвения? Там уж точно никто не сумел бы помочь; возможно, великан Огира ошибся.

Но нет, орлы не остановились. Корзина скользила средь потоков ветра все дальше и дальше. Софья отвлекалась от невыносимого хоровода мыслей наблюдениями через обнаруженный зазор, но ничего не происходило, лишь волны миллиардами близнецов перекатывались по зеленоватой поверхности воды, изредка донося запахи соли и водорослей. А где-то в мире Земли пело лето, суетились люди и гудели машины.

Но суждено ли было вернуться? И через какой срок? Софья испугалась, что портал искажает не только пространство, но и время. Возможно, за часы пребывания в Эйлисе дома прошла сотня лет! Но о грядущем страхе не хотелось думать, слишком много сил отнимало ожидание неизвестности. И, наверное, нет более тяжелой доли для тех, кто не наделен силой, чем ждать и молить судьбу о милости.

Орлы всё несли ее среди облаков, то спускались ближе к волнам, то воспаряли под самые тучи. Хрящи минут сплетались в кости часов, тянулись и молчали, как всё вокруг. Но лучше внимать молчанию, чем лжи.

Наконец донесся отчетливый звук: корзина стукнулась днищем о камень, орлы разжали когти, опрокидывая странный транспорт. Софья ухватилась за бортик, потому не очень больно ушиблась. Но все тело вздрогнуло новой волной усталости и слабости, которая уже граничила с отрешенностью. Жизнь и смерть, оказывается, отделены лишь зыбким восприятием и страхом. К земным мытарствам притачали сестринский долг и тревога за Риту. Она все еще оставалась в далекой башне янтарного льора, а старшую сестру буквально вытряхнули из корзины посреди огромного зала.

Софья осмотрелась: от стен сочилась сырость, точно помещение давно не топили, в узких витражных окнах застрял среди синих бликов редкий свет, украденный вековой пылью. Место казалось необитаемым.

«Это и есть башня… мудрейшего?» – удивилась она. На всем лежал отпечаток глубокой древности тех времен, когда вещам не умели придавать филигранно красивый вид. Тяжелая дубовая мебель, узкие окна – вот и все, что отличало зал от пещеры.

Софья зябко закуталась в рваный плед. Тишину нарушил лишь прощальный клекот орлов, которые ловко подхватили корзину и исчезли, вылетев в раскрывшиеся сами собой ворота, которые замыкали длинную галерею с колоннами. Софья нерешительно остановилась, утопая в полумраке.

Сердце замерло, точно природа перед грозой. Если великаны предали ее, отправили к развалинам на верную смерть, то способа выбраться уже не существовало. Ожидать, когда ее заберет Раджед, – нет, такой мысли даже не возникло. Она ненавидела его уже не как обиженная девочка, а как взрослый человек, что питает неприязнь к злейшему врагу, который вторгается в дом, рушит счастливую жизнь, забирает родных. Так ведут себя только враги. И от них помощь не принимают даже на грани смерти.

Но за громкими призывами приходилось просто двигаться дальше, через пустоту, через мрачный зал. Шаги едва-едва нарушали тишину, плед стелился по полу, точно мантия.

Вдруг донесся усталый скрипучий голос, словно темнота решила поговорить с нарушительницей спокойствия:

– Кто здесь… Кто… Кто ты?

– Софья, – вздрогнула пришедшая, невольно называя свое имя. Она совершенно не умела лгать или скрываться.

– И кто ты, Софья? – продолжил голос, но запнулся, точно кто-то рассматривал ее. – Ты… человек! Поразительно. Как давно я не видел людей.

Тогда она пошла на голос, очутившись у противоположного конца огромного прямоугольного зала. И там обнаружилась укутанная мраком лестница, ведущая к подобию каменного шатра, замурованного наполовину в стену. Из него выступал запыленный темно-синий балдахин, под которым стоял широкий трон.