Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене

Предположим, вы играете Нору в первой сцене «Кукольного дома» Ибсена. Представьте, сколько всего вы можете узнать о вашем приготовлении к Рождеству, сколько всего вы делаете, пока не появляется ваша партнерша Кристин. Представьте, как вы встречаете подругу в первые полминуты. Или, если вы Кристин, вообразите, сколько всего вам предстоит открыть, когда вы входите в дом, готовясь встретиться с Норой после долгой разлуки, особенно если учесть, что поставлено на карту и чего вы от нее хотите. Этот выход, первые такты ритма, можно менять, тестировать, с ним можно импровизировать много раз, пока в нужной точке не сойдутся предлагаемые обстоятельства, прошлые отношения, цели, задачи и препятствия.

Потребуется множество мизансцен, чтобы ваши действия наконец естественно вытекали из того, что вы уже пробовали. Придется заучить много строк, потому что те или иные действия будут вытекать непосредственно из желаний вашего героя. Когда первые такты ритма сложились, когда к ним нашлись нужные слова, берите сценарий и продолжайте играть. Если кажущуюся бесконечной работу над первыми шагами вы проделали должным образом, дальше все будет легче.

Любыми способами избегайте прогонов всей сцены целиком. Оставьте это на потом. И никогда не прекращайте репетировать только потому, что «кажется, уже хорошо» или «вполне прилично». Если вы не определились с внешними и внутренними источниками, если недостаточно детализировали место, не разобрались до конца с задачами и препятствиями, работа не будет сделана должным образом. Так что неважно, насколько все «кажется» хорошо, если вас не охватило вдохновение, в следующем прогоне не будет никакого смысла.

Когда вы готовы представить сцену на суд педагога и студентов в студии (после того как добавили все необходимые элементы и исполнили все наилучшим образом), все еще могут оставаться проблемы, с которыми вам сложно справиться. Но именно для этого вы и показываете свои этюды педагогу и коллегам. Если вы ждете аплодисментов, то в корне неверно понимаете суть работы. Вы получите объективную критику, и самая ценная будет касаться тех моментов, где вы были недостаточно субъективны. Это случается всегда, когда вы заходите в тупик, когда, невзирая на всю проделанную работу, не можете действовать интуитивно и естественно, когда у вас не получается следовать логике своего персонажа. И тут уж ни ваше идеальное владение материалом, ни внимание публики, ни уловки сценического мастерства не будут иметь существенного значения.

То же самое касается и случаев, когда вы наблюдаете за игрой коллег и слушаете, как критикуют их. Старайтесь не быть «зрителем». Не судите, не соглашайтесь, не оспаривайте. Примерьте их технические недочеты на себя. Если все получилось прекрасно, спросите себя почему. Старайтесь соотносить замечания, которые получают другие актеры, со своими задачами, если это уместно. Помните: мы наиболее восприимчивы и открыты, когда узнаем свои проблемы и трудности в примерах других людей. Порой мы лучше всего усваиваем урок, если он касается окружающих. Лесть или принижение, одобрение и осуждение — все это лишь мнения, болтовня, сплетни.

При репетиции профессиональной постановки ко всем этическим принципам прибавляется еще один очень важный — уважение к режиссеру! Вы должны принимать и понимать его идеи, его видение пьесы, а также признавать его авторитет. Он — это абсолютно то же самое, что дирижер в оркестре. Вы — участник этого оркестра, и, даже если солируете с концертино, лучше следовать указаниям. Если первая или вторая скрипка, литавра, горн, флейта или гобой ударятся в собственные интерпретации, будет не просто анархия. Создастся такая какофония и мешанина, что зритель сбежит в ужасе! Такое в театре случается повсеместно — и на Бродвее, и за его пределами, и в провинции, и в мегаполисах.

Вы должны следовать указаниям режиссера и воплощать в жизнь его задумку. Ваша работа — найти фундамент, нащупать пульс и оживить его идеи, независимо от того, согласны вы с ними или нет. Вы должны быть достаточно гибкими, чтобы следовать его указаниям.

Многие современные актеры не знают, что Станиславский лично демонстрировал действия и был точен в текстовых прогонах, когда выступал в роли режиссера. Актер же должен естественно воспроизводить задуманное. Как-то я играла в спектакле по пьесе Джорджа Эббота. Друзья были уверены, что наши диаметрально противоположные подходы превратят работу в хаос. Первую неделю репетиций Джордж объяснял мне каждое слово роли, а когда мы перешли к репетициям на сцене, показывал каждое движение. Это угнетало, я чувствовала себя как в тисках. Я не спорила, потому что не верю в анархию, но однажды в момент полной растерянности в точности изобразила его. Он тут же остановил меня со словами: «Не надо копировать меня! Ты что, не понимаешь, что я имею в виду, когда показываю тебе, что делать?» И как только я поняла, что он лишь задавал мне направление, все пошло как по маслу, и мы прекрасно работали вместе.