Игра Эндера

— Я все еще решаю, — сказал Питер, — убивать тебя или нет.

Валентина прислонилась к сухому шершавому стволу, костерок угасал, унося с собой последние капли неповторимого аромата.

«Я тебя тоже люблю, Питер».

— А ведь это так просто. Ты постоянно разводишь эти мерзкие глупые костры. Можно просто ударить и сжечь тебя. Ты будешь прекрасной жертвой ритуального костра.

— А я думаю, что ты так крепко спишь ночью, что тебя легко можно кастрировать во сне.

— Ты не осмелишься. Тебе это приходит в голову только когда я стою перед тобой, как сейчас. Я пробуждаю в тебе все лучшее: лучшие чувства, лучшие мысли… Ладно, Валентина, я решил не убивать тебя. Я думаю, что ты еще пригодишься мне.

— Я?

Еще несколько лет назад Валентина холодела от страха от угроз Питера. Однако теперь, она даже не испугалась. Нет, она не сомневалась, что Питер способен убить ее. Она не знала ни одной, даже самой ужасной вещи, которую бы Питер был не в силах осуществить. Она так же знала, что Питер не был душевно больным и мог вполне контролировать себя и свои поступки. Он владел собой лучше, чем кто-либо из тех, кого она знала. За исключением, пожалуй, ее самой. Питер мог откладывать и замедлять исполнение своих желаний настолько, насколько это было ему необходимо; он легко управлял своими эмоциями. Она была твердо уверена, что он не только не сможет причинить ей боль, он даже пальцем не тронет ее в порыве ярости. Он может решиться лишь в случае, когда выгода пересилит риск. Другие люди вели себя по-иному, большей частью импульсивно. Поэтому она многим предпочитала Питера. Он всегда поступал согласно выгоде для себя и сообразно собственным интересам. Поэтому, все что было нужно, чтобы обеспечить себе безопасность, это постоянно поддерживать в нем интерес, живая она ему нужна больше, чем мертвая.

— Валентина, все вещи рождаются в голове. Я тут проследил за передвижением армии в России.

— О чем мы говорим?

— О мире, Валентина. Ты знаешь о России? Такая огромная империя? Варшавский договор? Единые нормы и пространство Евразии от Нидерландов до Пакистана?

— Они никогда не публиковали данные о своих войсках и их передвижении, Питер.

— Ну конечно же, нет. Но они регулярно публиковали расписание пассажирских и грузовых поездов. Я составил программу, анализирующую данные расписания и раскрыл ряд секретных передвижений войск, перебрасываемых поездами специального назначения, идущими одними и теми же маршрутами. Затем сопоставил данные за три года. За последние шесть месяцев они особенно активизировались, они готовятся к войне. Наземной войне.

— А как же Союз? Баггеры?

Валентина не понимала, чего добивается Питер, он часто начинал подобные обсуждения, особенно касающиеся мировых событий. Он использовал ее как своеобразный тестер своих идей, как средство отточки и шлифовки мысли. В ходе обсуждения, как правило, ее собственные мысли тоже очищались от всякого мусора. Она скоро выяснила, что несмотря на то, что их точки зрения на будущее устройство мира редко сходятся, они очень редко расходятся в том, какой мир есть и как он устроен. Они весьма искусно наловчились выкачивать важную и точную информацию даже из романов абсолютно невежественных, доверчивых молодых писателей. Информационное стадо, так называл подобных писак Питер.

— А нынешний Полимарт ведь русский? Он прекрасно осведомлен, что происходит с флотом. Значит, они уже выяснили, что баггеры больше не представляют угрозы, или то, что мы стоим на пороге новой грандиозной баталии. Так или иначе, война с баггерами окончена. Они вовсю готовятся к новой войне.

— Но если они передислоцируют войска, то это должно быть известно Стратегу.

— Все обставлено как внутренние перемещения внутри Варшавского Договора.

Весть была ошеломляющей. Мир и сотрудничество всей вселенной казались незыблемыми со времен первой войны с баггерами. То, что обнаружил Питер, фундаментально подрывало основы мирового порядка. В ее мозгу сама по себе возникла ясная картина того мира и порядка, который был накануне вторжения баггеров.

— Значит мы опять скатываемся к старому пути развития.

— Нет, есть несколько отличий. Ныне мы надежно защищены в одном плане — вряд ли кто-нибудь сможет воспользоваться ядерным арсеналом оружия. Теперь мы сможем убивать друг друга тысячами вместо прежних миллионов.

Питер хмыкнул.

— Вал, все находится в полной готовности. Сейчас многочисленный интернациональный флот и армии существуют в рамках американского приоритета. Когда война с баггерами будет окончена, вся эта неисчислимая и мощная сила лопнет, как мыльный пузырь, исчезнет, потому что все сейчас зиждется на страхе перед баггерами. Тогда мы оглянемся вокруг и увидим, что все старые союзы давно изжили себя, умерли, канули в далекое прошлое, кроме одного — Варшавского Договора. Все превратится в маленький доллар, в который нацелено пять миллионов лазеров. Нам останутся лишь астероидные обломки, а они овладеют Землей. Придется обходиться без изюма и сельдерея, а за одно и без земли тоже.