Игольное ушко

– И есть у меня ответ, почему сейчас здесь не только завижадные, но и щедрые, добрые жители Прекрасной Долины, – продолжил свою речь енот. – Мухи боятся потерять добычу, поэтому у них при себе всегда бутылочки с липкой дурманной смолой. Схватив жертву, мухи ее мгновенно обмазывают. Жози прилипла к Нинон. Мафи вцепились в маленькую мопсиху и тоже приклеились, а к ней, в свою очередь, Зефирка, Куки и Соня. Дурман от смолы усыпил всех, но он работает короткое время, поэтому насекомые очень торопятся. Добычу они бросили в сено, где вы и очнулись.

– С этим разобрались, – кивнула Мафи. – А иголка-то при чем? Почему ты про нее спросил?

Разговор с завижадом

Дверь открылась, появилось другое странное существо и грубым голосом приказало:

– Пойдемте.

– Куда? – на всякий случай уточнила Зефирка.

– Туда, – отрезал некто, – шагайте. Кто откажется, останется здесь надолго. Пить, есть не дадут!

– Мы идем, – закричал Рауль и шепотом прибавил: – Друзья, не бойтесь. Хуже, чем в тюрьме, не станет.

Мафи, Зефирка, Куки, Соня и енот поспешили к выходу. А у Жози лапки словно в пол вросли. Вот вы бы захотели отправиться куда-то вместе с двухметровым существом, у которого голова медведя, лапы тигра, хвост павлина? И одет некто в ярко-красный, расшитый золотом сюртук, такие же панталоны и зеленые кроссовки, у которых при ходьбе на каблуках загораются лампочки.

А страшилище неожиданно ласково обратилось к мопсишке:

– Эй, чего стоишь? Давай, малявка! Ты мне нравишься, очень красиво собрала тело. Сам такие ресницы захотел!

– Жози, беги скорей, – велел Рауль, – а то завижад уйдет, дверь захлопнется, одна останешься.

Мопсишка вздрогнула и кинулась к товарищам.

Чудовище поманило Нинон:

– Эй, поднимайся.

– Я не с ними, – отрезала лабрадориха, – вообще никогда не с ними. Они нищие, плохо одетые, не имеют ни одной монетки за душой. С такими не общаюсь.

Завижад засопел:

– Сама наряжена некрасиво.

– Что? – подпрыгнула Нинон. – Ты хоть знаешь, сколько моя одежда стоит?

– Платье может стоять? – не понял завижад. – Аха-ха! У него нет лап.

Нинон закатила глаза и промолчала.

– Не хочешь уходить, – догадалось чудище, – ну сиди здесь.

С этими словами он перешагнул порог, дверь сарая начала медленно закрываться.

– Эй, я не желаю тут оставаться! – завопила Нинон.

– Беги скорей, пока створка не захлопнулась, – посоветовала Соня.

Лабрадориха кинулась к двери и ухитрилась выскочить. Створка закрылась, прищемив край платья капризницы.

– Пошли, – велел завижад и пошагал по дороге.

Собачки, Соня и енот поспешили за ним.

– Немедленно остановитесь, – завизжала Нинон.

Завижад обернулся:

– Зачем? Хочешь меня вкусно угостить?

– Вы должны открыть дверь, – потребовала лабрадориха.

Страшилище призадумалось и неожиданно сказало:

– Я очень красивый, но не понял тебя, собака. Может, она сообразит, в чем дело? – Потом чудище показало когтем на Жози. – Давай объясни, чего она хочет?

У младшей мопсихи от страха похолодели уши.

– Почему я? – пропищала она. – Тут есть поумнее меня.

– Ты вроде одна из наших, – протянул завижад, – тело из разных частей здорово составлено. Сразу видно, кому завидуешь.

Жози метнулась к Мафи. Пагль обняла ее:

– Нет, она с нами.

Завижад показал когтем на Соню:

– Кошка?

– Да, – подтвердила дочь кондитера.

– Остальные псы? – уточнил стражник.

Мопсы и пагль закивали.

– А эта – конструктор, – продолжил завижад, – только мы способны менять свое тело, когда пожелаем. Сегодня я позавидовал тигру и обрел его лапы, захотел ум медведя, теперь имею его голову, у павлина шикарный хвост, теперь он мой. Она… – провожатый вновь показал на Жози, – обзавистничалась шпицу, кошке, чихуахуа и состоит из частей их тел. Она наша, пойдет со мной к Верховному правителю. Нам нельзя дружить с жителями Прекрасной Долины. Пусть ее накажут, бросят в бездонный колодец.

– Вот оно что, – засмеялась Нинон, – Жозька хотела стать как мы, богатые, а не вышло.

– Нет, – насупилась Мафи. – Завижад, оставь мою сестру в покое, иначе я сделаю тебе тырлибырлинг!

Чудовище отпрыгнуло назад.

– Что это?

– Тырлибырлинг? – уточнила Мафи.

Страшилище закивало.

– Выну из кармана пырлинг, – воскликнула пагль, – открою закырлинг, после этого ты не сумеешь никогда менять свое тело! Вот.

– Ой, не надо, – испугался стражник, – если всегда жить с одной внешностью, тебя уважать перестанут.

– Отведи меня домой, – велела Нинон, – получишь много денег, и все тебя любить, обожать станут даже в одном теле.

– Что такое деньги? – заморгал завижад. – И почему ты сказала, что я должен открыть дверь? Я ничего у тебя не брал!

– Я прищемила платье, – сквозь зубы объяснила лабрадориха, – приняла решение идти со всеми, а юбка застряла.

– И что? – зевнул собеседник.

– Ты должен распахнуть створку, – топнула капризница.

– Я у тебя ничего не брал, – повторил завижад.

– Разговор пошел по кругу, – констатировала Зефирка, подошла к Нинон, схватила ее юбку, резко дернула ткань.

Послышался треск.

– Все, ты свободна, – объявила Зефирка.

– С ума сошла? – завизжала Нинон. – Представляешь, сколько денег отдано за это платье?