Игольное ушко

Она соскользнула с постели, перешла в свою спальню, надела трусы, брюки, свитер, затем вспомнила, что должна принести какую-то одежду Генри. Люси нашла в шкафу Дэвида белье, носки, вязаную рубашку, его пуловер, на дне ящика старые брюки, еще не обрезанные до колена. Все это время она ощущала на себе пристальный взгляд Джо.

Люси взяла все вещи, понесла их в детскую. Генри брился в ванной.

– Твоя одежда на кровати, – крикнула она через дверь.

Затем Люси спустилась вниз, зажгла плиту на кухне, поставила на огонь кастрюлю с водой, чтобы сварить на завтрак яйца. Она умыла сына в раковине, причесала ему волосы, быстро одела.

– Сегодня ты ведешь себя просто отлично, ставлю за поведение пятерку, – сказала она веселым тоном. Ребенок ничего не ответил.

Спустился Генри, сел за стол, сделал это так непринужденно, как будто он завтракает здесь каждый день. Когда Люси увидела, как он уверенно, деловито сидит за столом, жует бутерброды, не спеша чистит яйца, ее охватило какое-то странное, непонятное чувство.

– Мой папа что, умер? – внезапно спросил Джо. Генри бросил на ребенка взгляд, ничего не сказал.

– Не старайся выглядеть глупым. Он у Тома, – ответила Люси.

Джо проигнорировал ее ответ, обратился к Генри.

– Теперь мама – твоя, и ты носишь папину одежду. Ты что, будешь моим новым папой?

– Устами младенца глаголет… – еле слышно прошептала Люси.

– А ты видел мою одежду вчера? – спросил Генри. Мальчик кивнул.

– Тогда должен понять, почему я одолжил кое-что у твоего папы. Я ему обязательно верну.

– И маму тоже?

– Конечно.

– Джо, не задавай глупых вопросов, кушай яйцо.

Мальчик, казалось, успокоился, приступил к завтраку. Люси выглянула в окно.

– Барка сегодня точно не придет.

– Ты рада? – спросил Генри.

– Не знаю. – Она пристально посмотрела на него. Люси не хотела есть, она лишь выпила чашку чая. После завтрака Джо поднялся наверх поиграть со своими игрушками, Генри убирал со стола. Он поставил посуду в раковину.

– Ты боишься Дэвида? Думаешь, достанется, может даже побить?

– Нет.

– Тогда забудь о нем. Ты ведь хотела его оставить, правда? Почему тебя должно заботить, знает он о нас или нет?

– Он мой муж. Это не просто пустой звук. Дэвид был когда-то другим… по-своему добр… в общем, я не имею права так поступать с ним.

– А тебя не волнует, как он с тобой поступает?

– Сложный вопрос.

– Ладно, сдаюсь, думай сама. Я, пожалуй, поеду к Тому, спрошу у твоего мужа, не хочет ли он вернуться. Где мои ботинки?

– В гостиной. Подожди, я достану тебе куртку. – Люси пошла наверх, вынула из гардероба приталенную куртку Дэвида для верховой езды – великолепный твид серо-зеленого цвета, смотрится очень элегантно. На локти Люси давно пришила кожаные лоскуты, такую одежду приходилось беречь. Она отнесла куртку в гостиную. Генри обувал ботинки. Левый наделся быстро, но с ушибленной правой ногой возникли проблемы. Люси встала на колени, чтобы помочь ему.

– Опухоль вроде сошла. – Она осмотрела ушиб.

– Но болит еще сильно.

Кое-как ботинок удалось надеть, шнурки завязывать не стали. Генри встал на ноги.

– Вроде ничего, идти можно.

Люси помогла ему надеть куртку – она была чуть узка в плечах.

– Жаль, что у нас нет еще одного дождевика.

– Ладно, немного промокну, что поделаешь. – Он притянул ее к себе, небрежно поцеловал. Она обвила его шею руками, прижалась к нему.

– Сегодня постарайся поаккуратнее вести машину.

Он улыбнулся, еще раз чмокнул ее, вышел из дома. Она смотрела в окно, как он хромает к амбару, заводит «джип»…

Когда Генри уехал, Люси неожиданно почувствовала облегчение, мучила лишь пустота в душе.

Она стала прибираться в доме – убирать постели, мыть посуду, вытирать пыль, но в голову постоянно лезли какие-то мысли. Что делать? Как жить дальше? В доме со всех сторон давят тесные стены. Где-то совсем рядом большой мир, кипит жизнь, люди сражаются, совершают героические поступки… Как бы она хотела стать одной из них, найти друзей, увидеть разные города, пойти в театр. Она включила радио – передавали новости, сообщалось о наступлении союзников в Италии, о некоторых послаблениях в нормировании бензина, по-прежнему продолжался поиск лондонского убийцы со стилетом, Рузвельт выступил с новой речью. Как же она одинока здесь, на острове, как далека от всего, что волнует мир. Заиграла органная музыка, Люси выключила радиоприемник. Здесь она оторвана от всего. Внезапно захотелось кричать во все горло. Надо успокоиться, выйти погулять, несмотря на погоду. Конечно, на острове далеко не убежишь от сумрачных стен. Впрочем, виноваты не только стены, ее гложет что-то изнутри, неудовлетворенность собой и своей жизнью. Ладно, хватит. Она поднялась наверх к Джо, с трудом оторвала его от игрушек (в этот момент мальчик лихо командовал деревянными солдатиками), одела ребенка для гуляния.

– Куда мы идем?

– Посмотреть, не пришла ли барка.

– Ты ведь говорила, сегодня она не придет.

– На всякий случай.

Они надели ярко-желтые клеенчатые шапочки от дождя, вышли из дома.