If you try to break me, you will bleed (ЛП)

А потом его дверь распахнулась под натиском Роберта Баратеона, страстно желающим подружиться с Недом, и его спокойная и тихая жизнь закончилась.

Роберт потащил его на рыцарский турнир, который совершенно не интересовал Неда, и заставил часами выслушивать рассуждения о глупости лошадиных бегов. Нед вскоре перестал слушать Роберта и занялся разглядыванием мужчины, одетого в серо-голубые доспехи.

Бывают люди, которые хотят поучаствовать, но не являются рыцарями, сказал Роберт во сне Неда неожиданно спокойным и размеренным голосом. Они не носят гербов на доспехах, их отличие — поводья. Видишь, Нед? Они всегда синие или серые. В Штормовом пределе они черно-желтые. Говорят, Таргариены обмакивали поводья в кровь, чтобы придать им красный цвет!

Синие поводья, подумал Нед и проснулся, тяжело дыша.

У тех всадников с утра поводья были бледно-голубые, как будто на кожу упали покрытые инеем розы.

Что наемники из Долины делают на Севере?

***

Прямо на выходе из Волчьего леса они взошли на высокий холм. Отсюда были видны верхушки башен Винтерфелла, а если день был ясный, то можно было заметить развивающиеся знамена.

Джон почувствовал, как сжалось его сердце, когда он увидел белые флаги.

— Винтерфелл, — прошептала Санса. — Джон, посмотри! Мы почти…

— Дома, — сказал их отец.

— Да, — вторил Джон. — Давайте поторопимся и к вечеру уже будем там.

***

Никто из них не мог больше терпеть.

Солнце все еще стояло высоко в небе, когда они прискакали к воротам Винтерфелла. Джон попытался найти стражников, но Санса не выдержала.

Она пригнулась к уху Призрака и что-то прошептала ему, а затем они исчезли, оставив лишь размытое пятно из белого меха и рыжих волос. Джон выругался себе под нос — сзади раздался веселый смех отца — и пришпорил лошадь.

Они вошли сразу после Сансы и увидели, как она застыла посреди двора.

Санса стояла в самом центре, и на фоне холодных серых камней её волосы словно горели ярким пламенем. Одну руку она держала у рта, а другой сжала мех Призрака, как будто это было единственное, что удерживало её.

Робб стоял напротив неё, такой же ошеломленный, как и все вокруг.

Он раздался в плечах, подумал Джон отстраненно. Стал выше, сильнее. Черты его лица были более резкими и серьезными, чем он помнил. В руке он держал деревянный меч, который сейчас почти выпал из его ослабевших пальцев.

Одно движение разрушило этот сказочный момент, этот сон.

И Санса слезла с Призрака, выпрямилась и шагнула вперед.

Это было все, что было нужно Роббу, чтобы рвануться навстречу, выронить меч и сжать её в объятиях. Сдавленный всхлип, сорвавшийся с его губ, заставил грудь Джона сжаться. Санса уперлась брату в плечи и что-то шепнула на ухо. Робб судорожно вздохнул, и его плечи расслабились. Слуги уже звали Брана, Арью и Кейтилин.

Все смешалось. Джон не помнил, когда пришли остальные. Единственное, что он помнил, это как руки Арьи сжимали его грудь, Робб захлебывался словами, когда они обнимались и как Бран буквально повис на нем.

Когда Леди Кейтилин показалась в дверях, она была бледной, словно свежий снег. Увидев Сансу, она почти упала, с трудом опираясь на каменную стену. Должно быть, Санса заметила её каким-то шестым чувством, потому что она выскользнула из объятий Робба и Брана и побежала к матери. Джон заметил, что теперь она была выше.

А потом Леди Кейтилин выглянула из-за плеча Сансы и увидела её мужа. Её лицо исказилось, и эмоции замелькали на нем со скоростью света. Джон едва поспевал разбирать их: шок, затем надежда и наконец, она остановилась на такой глубокой и всепоглощающей любви, что ему стало неловко.

Прежде чем Джон успел как-то отреагировать, они оказались в объятиях друг друга и поцеловались так нежно, что Джон едва мог себе представить.

Это было ужасно смущающим. Робб выглядел согласным — его щеки приобрели такой насыщенный красный оттенок, что это вряд ли можно было списать на результат тренировки. И пока его родители обращали внимание только друг на друга, он, с легкостью, которой не было раньше, взял управление на себя. Он повел их внутрь, приказав слугам оставить их Лорда и Леди наедине.

Как и предполагал Джон, Робб повел их вовсе не в большой зал.

Вместо этого, он повел их в свои покои, где они вповалку уселись на кровати. Когда меньше чем через пять минут принесли еду, Джон почувствовал, будто он снова ребенок — как они все ждали выступлений Робба и Сансы, как они ели кучу еды, зная, что утром их будут ругать, и как им было хорошо вместе.

Робб вздохнул. Он говорил сбивчиво, ковырялся в тарелке, и это сказало Джону больше, чем все остальное. Робб был взволнован. Он всегда так делал, сколько бы мать не пыталась его отучить.

— Ланнистеры сильно разозлились, — сказал он. — Почти четыре месяца назад письма, которые ты писала прекратились. Позже пришли еще два, но написанные рукой мейстера. Я так боялся, что с тобой что-то случилось. А потом Арья вернулась домой и сказала, что Джон отправился спасать Сансу, но не было никаких известий… И…