If you try to break me, you will bleed (ЛП)

Санса побежала вперед сквозь толпу охранников, не обращая на них внимания, и положила его руку себя на плечо, позволяя ему опереться на нее своим весом. Он вздохнул с облегчением, и она почувствовала, как сдавило грудь.

— Санса, — тихо сказал он, — Санса, что ты наделала. Что ты сделала?

Она знала, что плачет. О боги: беззвучные, ровные ручейки стекали по её лицу. Она открыла рот, чтобы ответить, но поймала взгляд Серсеи, наполненный презрением и отвращением. Если она что-то скажет, кто знает, каковы будут последствия?

Санса не позволит отнять у неё отца.

Только не снова.

— Пойдем в комнату, — сказала она сквозь слезы. — Пойдем, отец, еще пара шагов. Там даже лестницы нет, представляешь?

Весь оставшийся путь она подбадривала его, но не давала никакой информации. Ланнистеры были так добры, что дали ему комнату хоть и не рядом с комнатой Сансы, но не очень далеко. Она провела целый день, прибираясь там и проветривая её, чтобы сделать более удобной. Стражники Ланнистеров, однако, не оставляли их одних в комнате.

Санса не хотела показывать, что ей неприятно, когда кто-то наблюдает за ней, пока она ухаживает за отцом. Час спустя, после того как она промыла его колено и икру от грязи, она обнаружила, что могли появиться осложнения. Ни один охранник не наблюдал за ними, но Илин Пейн пугал её.

Она вздрогнула, но потом решила, что не позволит себе бояться этого зверя. Её отец нуждался в утешении больше, чем она в полной тишине в присутствии людей Ланнистеров.

— Тебе следовало быть осторожнее, — мягко упрекнула она его, обматывая бинтами его икру. — Теперь понадобится больше времени на лечение. Особенно если ты прибавишь в весе.

Отец посмотрел на неё и тут же отвернулся. В его глазах было что-то такое печальное, что она не смогла разобрать. Санса взяла бинты и поднялась на ноги.

«Прости меня», хотела сказать она, но передумала.

Вместо этого она добавила в голос мягкости и тепла и сказала:

— Скоро тебе станет лучше, отец.

***

Прошла еще неделя.

Санса поправила ему повязки, нанесла специальные масла. Она не поднимала головы и всегда говорила тихо. Иногда она пела песни или читала вслух. Поначалу стражники всегда были настороже, но она пела только о Жонкиль, Флориане и старых, мертвых героях. И они начали скучать и раздражаться.

Отец ничего не говорил. Шли часы, дни. Он отвечал на её вопросы коротким кивком и выглядел убитым горем. Иногда она бесилась, но раздражение быстро сменялось состраданием.

Наконец, однажды он поймал её за руку, когда она начала мазать розмариновым маслом его ногу — это не особо помогало, но зато у неё была причина приходить в комнату — и хрипло спросил:

— Арья? Джон?

Охранник дернулся. Санса не подала виду, что услышала его, и отвернулась, чтобы еще раз вымыть тряпку. Отец отпустил её и откинулся на подушки. Это было так больно — видеть, как он прячется за масками.

Когда она закончила, Санса откинулась на спинку стула и запела старую северную колыбельную, которую Старая Нэн очень любила, и напевала всякий раз, когда была в настроении.

Нас нельзя найти, мы скрыты в тенях. Пусть небеса рушатся, мы в безопасности.

Нед Старк повернулся к ней, и она увидела, как в его глазах вспыхнула надежда. Санса не могла сказать точно, но могла дать ему ту надежду, которая была у нее.

Санса медленно наклонила голову, отвечая на его невысказанный вопрос.

Он сильно вздрогнул и откинулся на подушки. Напряжение и скорбь потихоньку отпускали его.

Ох, отец, подумала Санса и, прежде чем встать, дотронулась рукой до его локтя.

— Увидимся после ужина, — сказала она ему. — Может быть, мы скоро начнем прогуливаться!

***

Джон был много кем.

Он был братом, сыном, бастардом. Он был спокойным и добрым человеком. Таким он родился — у него не было выбора.

Из всех выборов, которые он совершил, самым правильным и лучшим было стать рыцарем-защитником.

Я всегда буду с тобой, сказал он. И теперь он в Риверране, а Санса в Королевской Гавани.

Они с Арьей хорошо проводили время. Через неделю они пересекут границу между Риверраном и Севером. Джон был рад, что Арья под его защитой, но его мысли не покидала девушка с огненными волосами, которую он оставил в змеином гнезде.

Когда они перешли Близнецы, Джон принял решение. В ту ночь он опустился на колени перед Арьей и сжал её тонкое костлявое запястье.

— Скоро мы достигнем границы, — тихо сказал он ей.

Они разбили лагерь близко к замку, и если они не будут осторожны, то их найдут.

— Ты возьмешь Нимерию и Леди, отправишься домой. Ты ведь помнишь, как вернуться в Винтерфелл?

Молчание Арьи длилось все дольше и дольше. В первую ночь, когда он вытащил её из Красного Замка, и они убежали, она плакала и кричала. Теперь же, месяц спустя, она была тихой и мрачной.

— А где будешь ты?

— Я должен вернуться, — Джон сделал паузу. — Санса и отец все еще там.

— Дождись Робба, — сказала Арья.

Она не подняла головы, чтобы встретиться с ним взглядом, вместо этого она крепче сжала Иглу.

— Возвращайся в Винтерфелл. Мы можем собрать армию и отомстить за Джори и всех, кого они убили.