Иезуитский крест Великого Петра

— Я не хотел бы отдалять счастье моего сына, — сказал царь, — но не хотел бы и сам отказаться от удовольствия: он мой единственный сын, и я хотел бы, по окончании похода, присутствовать на свадьбе.

— Ваш сын обладает многими добродетелями, — льстиво произнес Шлейниц. — Его личностные качества вызывают уважение и любовь к нему.

— Слова сии мне приятны, — отвечал Петр, — но считаю, вы преувеличиваете.

— Боже, слова мои искренни, и мне горько, что вы увидели в них…

Петр Алексеевич не дал закончить Шлейницу и перевел разговор на другую тему.

— Что же передать принцу? — спросил при прощании гость.

— Все, что отец может сказать сыну.

Шлейниц вернулся к родителям невесты и, рассказывая о поездке, не забыл упомянуть и о поведении царицы Екатерины Алексеевны. Она была любезна со Шлейницем и очень радовалась браку Алексея Петровича.

Царевич, направляя ей письма, называл отныне ее матушкою, до этого же писал по обыкновению: мадам.

14 октября 1711 года в Дрездене совершилось бракосочетание Софии-Шарлотты с Алексеем Петровичем. На свадьбе присутствовал Петр Алексеевич, только что вернувшийся из Прутского похода. Одаривала улыбкой присутствующих на свадебном пиру гостей и обворожительная новоиспеченная царица.

Веселость Петра иногда сменялась хмуростью, правда, на короткое время (видимо, вспоминался недавний, так бесславно окончившийся для России Прутский поход). Екатерина же не скрывала своей радости.

Гости желали молодым счастья, любви, детей.

Говорил поздравительные речи и Петр, поднимая золотой кубок. Иностранные министры особо прислушивались к его словам, раскладывали их, как говорится, по полочкам. Но все размышления сводились к следующему: в сыне государь видит своего наследника и ему, видимо, намеревается передать власть, ибо в противном случае не стал бы он женить сына на одной из знаменитых принцесс, сестре императрицы немецкой и племяннице короля английского.

Гремела музыка, слуги вносили вино и закуски, во дворце было оживленно и весело. Приступали к танцам…

18 октября, на четвертый день свадебного пира, царевич извещен царем, что ему надлежит отправляться в Польшу. Алексей Петрович ознакомился с инструкцией о «предлежащих действиях». Поручено было отцом наблюдать за заготовкой провианта для русской армии, готовящейся к походу в Померанию.

Петр прощается с молодыми и новыми родственниками. Царевич, с разрешения отца, задерживается на несколько дней в Брауншвейге.

7 ноября Алексей покидает молодую жену и направляется в Торн, где приступает к исполнению возложенных на него обязанностей. Через две недели к нему приезжает София-Шарлотта, о чем он извещает Екатерину («матушке» надлежит знать обо всех его действиях).

Хотя брак заключен по настоянию отца и убеждению лиц, окружающих Алексея, он в первые полгода совместной жизни явно относится к ней с симпатией и, возможно, дорожит ею («…человек добр и лучше ее здесь мне не сыскать»). С большой радостью узнает она о донесшихся до нее слухах о серьезной стычке из-за нее, произошедшей будто бы между Алексеем Петровичем и князем Меншиковым. Благородство мужа она ценит высоко.

Царевич точно выполняет поручения, возложенные на него отцом.

До апреля 1712 года молодые живут вместе. В Торн приезжает А. Д. Меншиков, и Алексей, узнав о новом приказе, отправляется в Померанию для участия в военных действиях. София-Шарлотта по приказу государя переезжает в Эльбинг.

В продолжение лета лишь однажды царевич покидает корпус князя А. Д. Меншикова, который стоит под Штеттином, и посещает жену. Проездом побывали в Эльбинге и царь с супругой. Оба довольны красавицей Софией-Шарлоттой.

— Сын не заслуживает такой жены, — говорил Петр Алексеевич Екатерине. Говорил о том же и Шарлотте.

«Все это радовало бы меня, — писала она матери, — если бы я не видела из всего, как мало отец любит сына…»

Осень и зиму царевич в Мекленбурге, вдали от жены.

Странно такое разлучение новобрачных, замечает М. П. Погодин.

В конце декабря царевич Алексей едет с Екатериной Алексеевной в Петербург. По дороге он заезжает в Эльбинг повидать жену, но узнает о ее давнем отъезде (она уехала, даже не уведомив его) в Брауншвейг, к родителям.

Царевич едет в Добертин, но следует указ государя вернуться к царице и с нею продолжить путь в Россию.

Царица ждет, ибо только 27 января 1713 года Алексей пишет письмо из Эльбинга отцу, что не застал жену и отправляется «при государыне матушке, по ея приказанию».

Он словно бы стремится освободиться от надзора, но его преследуют то указ отца, то приказание государыни-матушки быть при ней.

В феврале он прибывает с ней в Петербург. Матушка государыня в положении, ждет очередное чадо, но глаз не спускает с чада большого и чужого для нее. Почему?