Иерусалимский ковчег

— Даже и не думай об этом! — воскликнул я. — Я не желаю подвергать твою жизнь опасности!

— Опасность я чувствую всем своим существом, — сказала индианка с достоинством прорицательницы. — И я могла бы предупреждать вас о ней.

Я и представить себе не мог, чтобы Мира познакомилась с Лидией.

— Ни в коем случае! — я оставался непреклонен. — В данной ситуации ты будешь меня только обременять, — жестоко добавил я.

— Почему вы обижаете меня? — горько спросила Мира.

— Я пекусь о твоем благополучии, только и всего, — ответил я холодно.

— Но ведь погибло уже несколько человек! — вскричала Мира. — И неизвестно еще, что будет дальше!

— Кстати, — вступил в разговор Кинрю. — Яков Андреевич, вы узнали адрес Созона?

— Узнал, — я кивнул в знак согласия. — И не только…

— Что? — глаза у моего золотого дракона сделались круглыми и широкими. — Вы уже?..

— Нет, — успокоил я его. — Это был не я. Скорее всего, нас опередила графиня Полянская. Неплохо было бы сообщить об этом Кутузову, но Иван Сергеевич покинул Санкт-Петербург, уехал в неизвестном мне направлении.

— О чем это вы? — заволновалась индианка. — Убийца уже наказан?! Он мертв? Тогда почему, — удивлялась она. — Зачем вы едете в это имение?

— Милая Мира, — ответил я. — К сожалению, в некоторые вещи я не могу тебя посвящать. История эта еще не закончилась, но чувствую я, что до финала осталось совсем немного!

— Я очень боюсь! — заявила она. — И думаю, что пробил тот час, когда я должна рассказать вам об Анджане!

— Но ты уже говорила мне, как она погибла, — сказал я в ответ, подошел к окну и задернул штору.

— Я не вдавалась в подробности, — девушка горько улыбнулась. — Нашим отцом был раджа, и он души не чаял в Анджане, — продолжала индианка. — Она была его младшей дочерью. Однажды Анджана решила, что повстречала свою единственную любовь. Я предупреждала ее, что дело добром не кончится, потому что ее возлюбленный действовал тайно и даже не собирался повстречаться с нашим отцом. Сестра объясняла это его бедностью и неродовитостью. Я умоляла ее одуматься, но Анджана решилась все-таки на побег из под родного крова. Я видела в древних таблицах, что за порогом дворца ее ожидают страдания. Но девочка меня не послушалась, ей было всего пятнадцать. Я поклялась не выдавать ее тайны, но взамен просила ее взять с собой и меня. Однако Анджана сказала, что справится с этим делом самостоятельно. Моя бедная девочка и не догадывалась, что ее всего лишь использовали, для того, чтобы шантажировать нашего отца. Как только в этом отпала надобность, ее сразу же отравили.

— Очень печальная история, — ответил я Мире. — Но она только доказывает, что тебе незачем отправляться со мной. Ведь если бы Анджана тебя послушалась, то твой отец навсегда потерял бы сразу двух дочерей.

— Я бы что-нибудь придумала, — воскликнула индианка. — Я бы выручила мою девочку из беды! — запротестовала она.

— Тебе только так кажется, — произнес я задумчиво. — Иногда в этой жизни нам попадаются и более сильные противники, с которыми мы не в состоянии справиться.

— Яков Андреевич, вы всерьез полагаете, что сможете справиться с Полянской? — Мира невольно усмехнулась. — Вы же уже находитесь у нее в плену!

Я открыл было рот, чтобы возразить, но дочь индийского князя перебила меня:

— Я больше не стану с вами спорить, Яков Андреевич, поступайте, как знаете, но не говорите потом, что Мира вас не предупреждала! — с этими словами она покинула нас и поднялась к себе в будуар.

Как ни старался я оставаться равнодушным, но Мирины речи все же заставили меня засомневаться. Однако я не мог ничего поделать, судьба нашего Ордена зависела от того, насколько я сумею справиться с ситуацией, а заодно и со своими чувствами к коварной графине.

— А что все-таки случилось с убийцей? — осведомился Кинрю, как только индианка ушла.

— Графиня Полянская исполнила то, что обещала Елагину, шантажист ее больше не побеспокоит. Ему просто-напросто кто-то сломал пару шейных позвонков.

— Вы полагаете, что это были мальтийцы? — переспросил японец.

— Больше некому, — развел я руками. — Кстати, — я достал из кармана сюртука письмо. — Вот, прочти! — и передал моему золотому дракону послание Виталия Строганова.

— Так, значит, ваши предположения оказались верными, — констатировал Кинрю, возвращая мне прочитанное письмо.

— Выходит, что так, — согласился я.

Спустя около часа вернулся Никифор с посланием от графини.

— Записка от Лидии Львовны Полянской! — провозгласил он, едва появившись на пороге.

— Ну же! — воскликнул я, мне не терпелось увидеть ее своими глазами.

Лакей порылся в карманах и, наконец, все-таки извлек на свет Божий белый конверт. Я почти вырвал его из рук слуги, присел на диван и взялся за чтение. Кинрю же стоял у меня над душой, с волнением ожидая того, что будет дальше. В конце концов, содержанием этого письма в некотором роде решалась его судьба.

Я достал из конверта записку графини. Написана она была на муаровой бумаге с тисненым узором. От нее исходил тот самый аромат восточных духов, вскруживший мне голову в кофейне.