Иерусалимский ковчег

— Нет, — покачал головой Юкио Хацуми. — Просто я почувствовал, что вы нуждаетесь в своем ангеле-хранителе!

В этот самый момент из парадного подъезда выскользнула женская фигурка в черной бархатной тальме, длинной накидке без рукавов, с пелериной, отделанной мехом, который серебрился при лунном свете. Под короткой шляпной вуалью я разглядел тонкие черты графини Полянской.

Женщина села в карету, которая тут же тронулась с места. Мы переглянулись с Кинрю, он понял меня без слов и перебрался на козлы, отпустив моего кучера с Богом.

Карета графини свернула за угол, и золотой дракон натянул поводья. Мой экипаж покатился следом за неприступной Лидией Львовной.

VI

Экипаж Полянской на некоторое время скрылся с наших глаз, и я заметил, что от крыльца стали отъезжать и другие кареты. Кинрю повернул за графскими рысаками, и мы некоторое время не спеша двигались следом. Спустя около получаса мы выехали на Большую Мещанскую улицу. Я едва не задремал, убаюканный цокотом копыт и тишиной, которая господствовала в округе, уверенный, что Кинрю не спускает глаз со щегольского экипажа Лидии Львовны.

Через некоторое время карета Полянской остановилась у небольшого домика с мезонином, окна которого прикрыты были деревянными ставнями. Во дворе располагался маленький садик, окруженной витой оградой, весь поросший кустами смородины и малины. Я разглядел, что на воротах отсутствовала дощечка с именами хозяев.

Я задавался вопросом, что могла в таком месте позабыть блестящая Лидия Львовна? И пока ответа не находил.

Кучер графини слез с козел, приоткрыл дверцу и помог своей госпоже выбраться из роскошной вызолоченной кареты. Она подобрала край свой тальмы и ступила на землю, озираясь по сторонам. Кучер прикрыл за ней дверцу, забрался на козлы, развернул рысаков и поехал восвояси.

К счастью, Кинрю остановился у тротуара с противоположной стороны, так что наш экипаж, почти что не было видно из-за деревьев.

Женщина легонько постучалась в ворота, и ей тотчас же отворили. Я вылез из кареты, сделал знак Кинрю дожидаться меня на месте и подобрался к бревенчатым воротам, для того чтобы сквозь какую-нибудь щель разглядеть, что же творится во дворе.

Графиня Полянская, в сопровождении немолодой полноватой бабы в платке, поднялась на проваленное крыльцо. Она спотыкнулась пару раз в темноте, но тем не менее на ногах удержалась.

— Ох, барыня, заждались, — глухим голосом проговорила хозяйка халупы и распахнула дверь перед госпожей. На мгновение из дома вырвался сноп света, осветил хозяйственные пристройки, и тут же погас, погрузив всю округу в непроглядную тьму, потому как дверь за графиней снова закрылась.

«Очень интересно!» — промолвил я и сделал попытку перебраться через ограду. Удалось мне это не сразу, но в конечном итоге я все-таки оказался во дворе. Сделал несколько шагов по направлению к дому и растерялся, потому как снова раздался стук у ворот.

— Вот тебе и на, — прошептал я себе под нос и стремглав бросился в сад, прятаться в крыжовниковых кустах.

Дверь снова отворилась, и на миг во дворе сделалось светло. Все та же немолодая женщина появилась на пороге и устремилась к воротам. Запор никак не хотел ей поддаваться, она промучилась пару минут, утерла пот со лба и кликнула из дома лакея.

— Семен! — нетерпеливо повторила она. На пороге появился хромой слуга почти что в одном исподнем.

— Чего кричишь? — прошипел он сквозь зубы и в один момент справился с покосившимися воротами.

Калитка приоткрылась и в нее проскользнул незнакомец в темном плаще.

У меня сердце екнуло — неужели убийца?!

— Обознался, — вздохнул я разочарованно.

Этот человек был выше, уже в плечах и худощавее. Однако лицо его тоже скрывалось за капюшоном. Я заключил, что именно его-то и дожидается в этой Богом позабытой дыре графиня Лидия Львовна.

— Милости просим, — поклонилась хозяйка.

Незнакомец ничего не ответил, только слегка кивнул. Женщина проводила его до дома, в то время как Семен занялся воротами.

Похолодало, я весь продрог до мозга костей, однако не торопился покинуть свое укрытие. Наконец, во дворе снова стало совсем темно и тихо. Я медленно выбрался из кустов, отряхнулся и стал пробираться к ближайшему от меня окошку. Ставни на нем неплотно прилегали друг к другу, а маленькая форточка была приоткрыта. Сквозь тонкие кисейные занавески я смог разглядеть все то, что происходило в маленькой комнате и подслушать часть разговора.

Мне удалось слегка приоткрыть деревянные ставни, и я поразился тому, с каким вкусом и изяществом была обставлена эта конура. Не трудно было догадаться, что графиня Полянская нередко навещала эту обитель.

Она восседала в глубоком кресле, обитом зеленым штофом с тканым рисунком. Русалочьи глаза ее в обрамлении темных, густых ресниц отражались в каминном зеркале напротив. Губы ее были сомкнуты, рука, унизанная перстнями, подпирала нежную щеку. Лидия Львовна была погружена в какие-то тревожные мысли, которые смутили ее чело.