Иерусалимский ковчег

— В последний раз осмотрим все комнаты, — сказал я ему, и мы снова взялись за свои поиски, правда, теперь действуя по-отдельности. Я направился в левое крыло, а Виктор спустился на первый этаж по мраморной лестнице.

Я уже совсем было отчаялся, как заметил одну неприметную комнату, дверь в которую, остававшуюся в тени, в прошлый раз разглядеть мне не удалось. Я слегка подтолкнул ее, и она отворилась. Мне не хотелось идти во тьму, и я поднял с консоли подсвечник с тремя свечами. Невольно я пожалел, что не взял с собою Кинрю.

Я передвигался по комнате, почти что на ощупь. Кажется, она использовалась здесь в качестве кладовки. Тени от свечей плясали на стенах. Неяркий свет слегка озарил тесное помещение. В углу на полу темнела чья-то фигура. Я подошел поближе и направил свет в ее сторону. Теперь я мог заключить, что вижу перед собою чье-то мертвое тело. Мне бросились в глаза пюсовый фрак и панталоны с лампасами.

— Не успели! — вырвалось у меня.

Я склонился над трупом, и пламя свечей озарило испуганное лицо Матвея с отвисшей губой и остекленевшими глазами. Горло у жертвы было с ловкостью перерезано. Мне показалось, что я стою в луже крови, и я отшатнулся. К счастью я не успел весь перепачкаться.

Теперь я не знал, что делать дальше. Не дожидаться же прихода полиции! Я, конечно, сумел бы уладить это дело, но как быть со временем?

В конечном итоге я все же посчитал, что лучше всего пока не оповещать собравшихся о своей печальной находке, а поспешить убраться отсюда подобру-поздорову. Я прекрасно понимал, что подозрение в убийстве прежде всего падет на меня, так как именно меня видели в обществе Воротникова последним, да и игра протекала у нас не слишком гладко! А чего только стоил наш конфиденциальный разговор, привлекший к себе всеобщее внимание!

Я огляделся по сторонам, везде мне мерещился убийца. Тем не менее я вышел из комнаты, поплотнее прикрыл дубовую дверь, поставил на место подсвечник и отправился на поиски Заречного, которого повстречал в буфете. Виктор уже закончил осматривать первый этаж. Выглядел он разочарованным.

— Ну как успехи? — поинтересовался у меня Виктор. — Почему ты так побледнел? Лицо у тебя белее мела!

— Мы немедленно уезжаем отсюда! — воскликнул я.

— Что-то случилось? — встревожился мой старый товарищ.

— Большие неприятности!

— Но…

— Не спрашивай меня ни о чем! — перебил я его. — Я все объясню тебе по дороге.

Мы наспех распрощались с хозяином, сели в карету, и я велел кучеру везти нас по адресу, что мне накануне указала Мариша.

— Ну как, Яков Андреевич, отыгрались? — осведомился Кинрю, потягиваясь. Он сладко дремал в карете все это время.

— Ага, — усмехнулся я. — Да еще как!

— Да что же произошло? — недоумевал Заречный.

— Нашел я нашего Гастролера, — ответил я.

— Так в чем же дело? — изумился Виктор. — Почему мы тогда убегаем отсюда, как преступники? Почему ты его ни о чем не выспросил? Или я чего-то не понимаю?

Глаза у Кинрю сверкнули, знакомым мне огоньком.

— Неужели человек в бурнусе? — догадался он.

— Какой еще человек в бурнусе? — возмутился Заречный. — Господа, не говорите загадками!

— Господина Воротникова мы больше никогда не увидим, — констатировал я печально. — По крайне мере, в живых.

— Как?! — воскликнул Заречный. — Не может быть! Мы же только около часа назад…

— Вот именно, — ответил я. — Убийца меня опередил, и я не успел Матвея ни о чем расспросить.

— Совсем ни о чем? — протянул японец разочарованно.

— Он только подтвердил, что его нанял какой-то опасный человек для того, чтобы Строганова обыграть. Остальное обещал в экипаже рассказать. Да, видно, не судьба! Единственная надежда на то, что нам удастся отыскать что-нибудь в его квартире, если, конечно, Черный человек не опередит нас и здесь.

— Какой еще Черный человек? — продолжал удивляться Заречный. — Яков, ты когда-нибудь расскажешь мне все по порядку?!

— Все, я, к сожалению, не могу! Но речь идет об убийце, который охотится за мною.

— Отличненькое дельце! — воскликнул Виктор.

— Дело к тому же осложняется тем, что так или иначе придется объясняться с полицией. Хотя это, конечно, отнюдь не самое страшное, — заметил я и передал своему товарищу пятьдесят тысяч.

— Яков, но это же твои деньги! — смутился Виктор. Я видел, что в его душе боролись противоречивые чувства.

— Бери! — Я хлопнул товарища по плечу. — Они попали к мошеннику бесчестным путем, и я просто-напросто возвращаю тебе награбленное. С моей стороны в этом случае тоже, некоторым образом, без ловкости рук не обошлось, — усмехнувшись, добавил я.

Экипаж остановился, и мы вышли на улицу. Это был не самый блестящий район столицы, но тем не менее кое-где попадались комфортабельные дома.

Квартира, которую снимал Матвей, располагалась в одном из самых лучших особняков.