Иерусалимский ковчег

Итак, все дороги ведут нас в Рим, то есть… в Москву. Там и будем разыскивать Гастролера вместе с таинственным незнакомцем.

— Я вам еще кое-что показать могу, — вдруг воодушевился Ванюша. — Конечно, за дополнительную плату!

— Что именно? — заинтересовался я.

— Письмецо, — Ваня достал из-за пазухи конверт и за— махал им у меня перед носом.

— Чье? — у меня сердце так и заколотилось в предвкушении. Неужели тетя Пульхерия столь легкомысленна?

— А вы как думаете? — хозяин снова заулыбался, убрал со стола пустую бутылку и лукаво подмигнул мне хитрющим глазом.

За окнами рассеялась мгла, и луч света упал сквозь кретоновые занавески.

— Неужели недавней гостьи? — полюбопытствовал я, так и не сумев скрыть восторга.

— Умный вы барин, страсть какой умный! — присвистнул захмелевший Ванюша. — Ну все наперед знаете, — продолжал распинаться он.

— Твоими бы устами да мед пить! — усмехнулся я. Лесть на меня обычно не действовала. — Чего хочешь за письмецо-то?

— Ну, — замялся Иван. — Не знаю…

— Да, не тяни ты, выкладывай! — вновь усмехнулся я, предвкушая баснословную цену, что заломит стервец за бумагу.

— На десяти рублях золотом, думаю, сойдемся, — наконец, выдавил из себя Иван.

— Нет, дорого, — решился я поиграть у него на нервах.

Ванюша заволновался, напрягся весь. Надо же, какой куш уплывает, да прямо из-под носа!

— Ну…

— Да ладно! — сжалился я. — Даю тебе два империала, один — за письмо, второй — за возможность обшарить рундук Данилы.

— О чем разговор! — просиял Ванюша, прослезился даже. — Мой дом — ваш дом! Ищите, чего вашей душеньке угодно!

— Письмо!

Хозяин стремглав поднялся, даже не пошатнулся, несмотря на изрядное подпитие, и прямиком к секретеру.

— Из рук в руки просили! — приговаривал он, пытаясь попасть ключом в замочную скважину. Я, словно загипнотизированный, наблюдал за его усилиями. Наконец, замочек поддался, и Ваня выдвинул на свет Божий огромный ящик, заваленный всякими бумагами. Я, разумеется, поспешил к нему, чтобы произвести самую что ни на есть тщательнейшую ревизию. К моему полнейшему разочарованию я не обнаружил в нем ничего, кроме помятых счетов и векселей. Из чего я опять же заключил, что поклонник тети Пульхерии — человек весьма состоятельный.

Иван дрожащими руками передал мне письмо.

— А от других ящиков у тебя, любезнейший, тоже ключик имеется? — спросил я с волнением.

— Имеется, — кивнул Ванюша. Он понял намек и открыл мне еще два ящика, однако они, к моему огорчению, оказались совершенно пустыми.

Я распечатал конверт. Письмо было написано изящным каллиграфическим почерком на бристольской бумаге, которая обычно употреблялась для акварелей. Я развернул приятный на ощупь глянцевый лист.