Иерихонские трубы

— Нет, нет — я сама! Вы не беспокойтесь — я машину найду. Я доеду. Но… я сама.

Колапушин, выйдя из кабинета, смотрел на неё, через распахнутую дверь приёмной до тех пор, пока маленькая поникшая фигурка, пройдя длинный коридор, и простившись, с попавшимся навстречу Витей, не скрылась за входной дверью.

Глава 11

Витя, встретившийся глазами с Немигайло, попытался незаметненько, что это называется, слинять за угол. Но Егор следовал за ним неумолимо, как кондор, узревший в долине долгожданную ослабевшую добычу.

— Стой!

Витя, повинуясь грозному указующему персту (честно говоря, больше смахивающему на сардельку), замер, словно его застигли за чем-то нехорошим. К ним, не спеша, приблизился Колапушин.

— Вот, Арсений Петрович, от него мы всё сейчас узнаем! Ну, как служивый служивому, скажи: хоть ты-то здесь человек нормальный?

Витя затравленно покосился сначала на одного, а затем на второго сыщика.

— Я завтра увольняюсь.

— Знаете, Арсений Петрович, — повернулся Немигайло к Колапушину — я, давеча, одну телепередачу видел. Там корреспондент к людям на улице с разными вопросами приставал. Вот, подходит он к одному и спрашивает: — «Как вы относитесь к любви?». А тот ему в ответ: — «Я не местный». — Немигайло снова направил на Витю грозный взгляд: — Колись давай: что тут у вас за шабаш с ведьмами?!

— Ничего такого. Обыкновенный шабаш.

— Не будь тряпкой, ты же служил в органах. Факты давай!

Колапушин с трудом сдерживал смех, глядя на перепуганного парня.

— Я… я только про старуху знаю.

— Какую ещё старуху? — удивился Колапушин. Было чему удивиться — старуха, в этом деле, возникла совершенно неожиданно, как чёртик из коробочки с сюрпризом.

— Так там ещё и старуха была?! — чуть не взвыл Немигайло.

Витя молча кивнул, пугливо покосившись в сторону приёмной.

Позавчера…

Балясин, ещё более взбудораженный и растрёпанный, чем в тот день, когда он нашёл таинственное заклинание, размахивая любительской видеокамерой, нёсся по коридору родного офиса, сшибая стулья на своём пути.

— Дима!.. Дима!..

Перепуганный Витя едва успел отскочить в сторону — Балясин, в этот момент, мог снести кого угодно.

— Где он?!

Витя ещё даже не успел направить руку, как Балясин сам, круто развернувшись, столкнулся, с вылетевшим на шум, Капсулевым.

— Ты что?! Что ты, Женя?!..

— Она! Она там!.. Посмотри!..

Сунув видеокамеру на полку, он потащил Капсулева к ближайшему окну.

— Да кто «она»?!

— Старуха!.. Ты не верил…

Балясин подтолкнул Капсулева к окну и тут же попридержал его, чтобы тот не показывался слишком явно. Сам, осторожно выглядывая в окно вместе с Капсулевым, жарко зашептал:

— Вот она, вот… Стоит… Смотрит…

Капсулев, подчиняясь безумному другу, выглянул в окно. Витя, поражённый странными, но убедительными словами Балясина, тоже решил посмотреть, что же там такое?

Ничего такого, в общем, там не было. Обычная старая улица, недалеко от центра Москвы. По противоположному тротуару, там, где магазины, двигался довольно плотный поток прохожих, которых, время от времени, перекрывали проезжающие машины. Капсулев, не очень отчётливо понимая, чего же от него ждут, добросовестно напрягал зрение. Чуть погодя он покосился на Балясина.

— Ну, вот же она — пошла… Видел?

Капсулев, похоже, так и не поняв, видел он что-то, или нет, на всякий случай, чтобы не расстраивать Балясина, покивал головой.

— Да, вроде чего-то…

— Ну, а сам ты, видел что-нибудь? — продолжал потрошить Витю Немигайло.

— Да была там бабка какая-то. Я её секунду только видел. Она повернулась и за угол пошла.

— А выглядела-то она как? Приметы?

— Какие приметы? Бабка в чёрном — и всех примет. Тут церковь за углом, если час в окно пялиться, таких старушек взвод мимо пройдёт, не меньше. Может он снял её — чего камерой то махал?

Витя, наклонившись, залез в стол дежурного и вытащил небольшой любительский «Панасоник».

— Вот. Я камеру убрал тогда, а то у нас много разного народа шляется. Думал отдам, когда очухается, чтобы спьяну не расколотил. Только он до смерти так под кайфом и был всё время. Если будете брать — мне расписку напишите, а то вещь дорогая.

Охотничий азарт Немигайло, заинтригованного таинственной старухой, разросся до неимоверной величины.

— Ты, Витёк, как нормальный мужик, скажи — с перепою он это, или от наркоты?

— Я сам с ним, сколько раз квасил. Он вообще не пьянеет, понимаешь?

— Как, не пьянеет?

— Феномен! Литру может внутрь закачать — и хоть бы хрен. То есть он пьяный, конечно, но всё соображает, всё помнит. Глаза только как стеклянные, и всё.

— Жуть-то, какая. — передёрнулся Немигайло.

— Точно. Страшно с ним было пить, последнее время. Дмитрий Саныч так ему и говорил: «Тебя, Жека, ни водка, ни дурь не убьёт — ты от тоски здесь загнёшься. Уезжай, уезжай…» Не успел уехать.

— От тоски? — вмешался в разговор Колапушин, задумчиво крутя в руках видеокамеру. — Выходит, один Капсулев не верил в эти сказки про ведьму?

— Не знаю, какие там сказки… А Дмитрий Саныч… ему же первому от ведьмы и досталось…

За две недели, до смерти Шаманки…