Идущий впереди

— Что даже? Я бы мог подобрать еще килограмм разных эпитетов, да словаря нет с собой… Потом он просто выгодная партия, — добавил Ратновский со злостью.

Нина засмеялась.

— Ну и что?

— А то, что вам, девчонкам, только это и надо.

— Нахал!

— Вы говорите о литературе, музыке, об институтах и разных там высоких материях. А как только попался обеспеченный человек, вы раз — и замуж. И сразу все кончается. Муж, давай на наряды… Удивляюсь, как ты еще в институт ходишь. Ведь все равно бросишь.

Всю дорогу, до конца переулка, Ратновский громил женщин. На углу Нина спросила, кончил ли он, и, получив утвердительный ответ, сказала:

— Забавно! Я тебя еще не видела таким злым. Так вот какое у тебя мнение обо мне! Я это тебе припомню.

— Теперь уже все равно, — вздохнул Ратновский.

— Между прочим, у меня с Олегом все кончено, — не глядя на него, произнесла тихо Нина.

Ратновский раскрыл рот.

— Почему? — наконец выдавил он из себя.

Нина, как бы не слыша его вопроса, продолжала, все повышая голос:

— Понимаешь, всем казалось, что дело уже решено. И сам Олег ни на минуту не сомневался. Олег действительно выгодная партия. Он такой идеальный, что я его даже боюсь. Он все делает красиво и тонко. Даже объясняясь в любви, он немного подтрунивает над собой: дескать, вот до чего я опустился. И во всем у него чувствуется этакое превосходство.

…Глядя на ее взволнованное лицо, Ратновский подумал, что она, пожалуй, не столько для него говорит, сколько продолжает с кем-то спорить…

— Выгодная партия… Муж — глава семьи… Не хочу, не нужно мне этого. Мне надо учиться. Я должна стать инженером. Знаешь, почему я пошла в МВТУ? Потому, что меня пугали им: «Вот МВТУ — кошмарный институт, масса чертежей, девушкам там не место. Не вздумай туда идти, не губи свою молодость!» Ведь сами же студенты расшифровывают МВТУ так: «Мы Вас Тут Угробим». И вот, когда меня довели этими предостережениями, я плюнула и подала заявление. Но пока мне некогда учиться. Я превратилась в какую-то знойную женщину, испепеляющую сердца. Стоит с кем-нибудь поговорить, потанцевать, пойти в кино, как они начинают воображать бог знает что… И Ратновский, Валя Ратновский! Вот, думала, человек, который все правильно понимает, с которым можно будет просто дружить… А он? А он такой же! Единственно перед кем я виновата и кто мог бы на что-то рассчитывать, — это Виктор. Я думала, что сделала доброе дело, когда порвала с ним. Однако все не так-то просто. Последнее время мне кажется, что он гораздо лучше, чем я его себе представляла. Тебе надо у него поучиться. Чему? Нет, не шатанию по улицам, а хотя бы хорошему отношению ко мне… Ладно. Что ты еще скажешь в «свое оправдание»?

…Ратновский проводил Нину и домой возвращался в странном настроении. Его попеременно охватывала то, радость, что Нина не замужем, то раздражение на самого себя. «Вот это по-настоящему, взял и шлепнулся перед ней, — думал он. — И надо же было успеть за какие-нибудь пять минут наговорить ей столько глупостей и полностью выдать себя!» Но все это вскоре сменилось одним чувством восхищения перед Ниной.

— Вот это девушка! — бормотал Ратновский. — Ее можно по-настоящему полюбить… Вот возьму и напишу о ней стихотворение… Или, еще лучше, повесть! А что? Она стоит повести. А я, того гляди, писателем сделаюсь.

И Ратновский несся по улицам, размахивая чемоданчиком, толкая прохожих и лихо скользя по раскатанным ребятишками ледяным дорожкам. Дворники провожали его руганью: «Эх, большой дурень! Ведет себя как маленький. Тут их целый день песком посыпаешь, а он раскатывает. Тоже, студент пошел!..»

XXI. К ЧЕМУ ВЕДЕТ ПРОИГРЫШ

Ленька — великий знаток русского языка! — в таких случаях говорил: «Где-то подох серый волк».

Так или иначе, но Виктор выиграл третью партию. Ни одного поражения! Он стал лидером. Баранов и Акимов отстали от него на пол-очка.

Правда, Подгурский последнее время целые вечера играл сам с собой в шахматы. Он вытащил из-под шкафа свои старые тетради с записями различных комбинаций и вариантов, которые он изучал в Доме пионеров.

И мама, по обыкновению недовольная Виктором, говорила:

— В жизни не видела человека, который бы так мало гулял.

Но Виктору было не до гуляния. Ему предстояла встреча с Барановым.

Как-то, поднимаясь в конструкторский цех, он встретил Алю. Он поймал себя на мысли, что в последние дни совершенно забыл о ней, хотя раньше старался побольше ее видеть и шел в контору или в цех в то время, когда, по его предположениям, там могла быть Аля.

— Ты, говорят, всех бьешь, — сказала Аля, прищурясь.

Можно было подумать, что успехи Подгурского наносили ей личное оскорбление.

— Приходится.

— Приходится? Вот ты какой…

Аля удивленно раскрыла глаза, словно видела его впервые.

— Приходи «болеть», — пригласил ее Виктор, — сегодня играю с Барановым.

— Проиграешь.

— Посмотрим.

— Ладно, не забывай группу…

И они разошлись. Пожалуй, это был самый короткий разговор между ними за все время их знакомства.