Идущий в ночи

Диллон уже дважды бывал в Индиго. Второй раз он приезжал сюда после смерти своего дедушки и появления Ринго. Диллон выслушал его историю и приехал в этот город, чтобы посмотреть на него глазами Ринго. Он был здесь прежде, потому что его дальний предок, Джон Вульф, легенда его племени, был связан с этим местом. Он отдал свою жизнь, чтобы спасти белую девушку, которую воспитали паиуты. Он пытался отстоять права племени на земли этого города и его окрестностей. И хотя эта земля так и не принесла племени богатства, о котором оно мечтало, тем не менее, принадлежала индейцам. Человек по имени Варни — уголовник с мерзким характером — правил городом до тех пор, пока они с Джоном не застрелили друг друга в той перестрелке, где погиб и Ринго. После смерти Варни его бордели и бары были закрыты. Но золото так и не было найдено, и это стало концом Индиго. Повсюду стали прокладывать шоссе и железные дороги, и вскоре Индиго превратился в бесполезный символ победы человека над несправедливостью.

Ринго остался с Диллоном, потому что тот был потомком Джона Вульфа — человека, которым Ринго восхищался за время их непродолжительного знакомства. Белая девушка — Мэрайя — приходилась Диллону прапрапрабабушкой. Она забеременела от Джона незадолго до его гибели. В последующие годы межрасовые браки создали причудливую смесь белой и индейской крови.

Индиго совершенно не изменился с того момента, когда Диллон видел его в последний раз. Несколько лет назад голливудские боссы заплатили племени за возможность арендовать город для съемок фильма. Но пустыня быстро взяла свое и стерла все плоды реставрации.

— Индиго, — сказал Ринго, качая головой. — Думаешь, Джесси все правильно расслышала? Почему Таннер Грин упомянул перед смертью этот город?

— Я не знаю. Но это должно что-то значить, — сказал Диллон. Он с любопытством посмотрел на Ринго. — А ты помнишь, что сказал, умирая? Помнишь свое последнее слово?

— Ну, если я что-то и сказал, то это было нечто вроде: «Пошел ты, засранец», — криво усмехнулся Ринго. — Все случилось слишком быстро. Я не помню.

— Что общего Таннер Грин мог иметь с Индиго? — удивился Диллон.

— Ничего, но давай все же осмотримся здесь, — предложил Ринго, пожимая плечами.

— Думаешь, киношники здорово изменили это место? — спросил Диллон.

— По-моему, они просто разложили пыль по своим местам — пошутил Ринго.

Диллон рассмеялся:

— Я проверю баню.

— Хорошо, а я начну с конюшни, — сказал Ринго, затем замолчал, покачал головой и пошел по улице. — Смотри, а вот и старая «Хрустальная канарейка». Большинство девчонок здесь не умели петь. Но одна малютка... А, ладно. Все равно это было очень давно. Значит, так, я пойду по левой стороне, а ты — по правой. — Затем он остановился и осмотрелся.

— В чем дело? — спросил Диллон.

— Давай встретимся в салуне. — Ринго указал на здание неподалеку, одна из дверей которого беспомощно висела на единственной уцелевшей петле. — Когда солнце заходит, его лучи светят прямо в салун. Тогда все это и случилось. На закате.

— Хорошо. Через несколько часов мы сможем прийти туда и полюбоваться закатом.

— Зачем? — спросил Ринго.

— Как зачем? Мы же не просто так сюда приехали, — сказал Диллон.

Он вспомнил разговор с Тимоти Спархоуком. Неужели он это имел в виду, когда говорил, что они снова соберутся? Это казалось полной бессмыслицей. Когда-то здесь бывали Ринго и Джон Вульф, но какое они имели отношение к Таннеру Грину?

Он этого не знал.

Позвякивая шпорами, Ринго пошел в конюшню.

Диллон направился в банк.

Зайдя внутрь — а сделать это оказалось совсем несложно, поскольку двери в здании не было, — он подождал немного, давая глазам привыкнуть к темноте. Диллон едва не провалился в дыру в полу, но вовремя ее заметил.

Выходившие на улицу окна стали серыми от толстого слоя пыли. Конторка все еще оставалась на месте, как и решетка, отделявшая служащих банка от посетителей. Ворота, ведущие во внутренние, служебные помещения, были заперты, но не высоки, и Диллон легко смог перепрыгнуть через них. Во внутреннем офисе сохранились столы, около каждого из них стоял ящик для хранения документов, однако счетные машины, которыми пользовались клерки, исчезли. В самом дальнем кабинете Диллон обнаружил стол и сломанный стул-вертушку. Открыв один из ящиков, он нашел там лишь мертвого скорпиона да кучки крысиного помета.

Еще там стоял сейф, но его железная дверь была открыта, замок сломан, а внутри ничего не было.

Диллон не нашел в банке ничего, что могло бы связать это место с Таннером Грином.

Затем он направился в дом доктора. Изо всей мебели в смотровой комнате сохранился только стол. Почти все стекла в окнах были разбиты. Обои некогда украшал узор в виде роз, но они настолько выцвели, что рисунок уже едва можно было рассмотреть. Над дверью висело несколько старых покосившихся фотографий в рамках. На одной из них, вероятно, был изображен сам доктор. Вид у него был хмурый, рядом с ним стояла такая же неприветливая жена.