Идущие в ночи

– Отец, скажи, почему нас всегда предают?.. На той войне предавали генералы, политики!.. Кто предаст на этой войне?.. Ради чего воюем?.. Опять не дадут добить Басаева!.. Опять уйдет безнаказанно!.. Солдаты спрашивают: ради банкиров воюем?.. Опять Басаев уйдет из-под носа!.. – Сын торопился использовать краткое свидание с отцом, чтобы тот объяснил и наставил. Чтобы догадки и страхи, посещавшие его в редкие перерывы между боев, не сложились в унылую безысходность. Чтобы ярость, заставлявшая ползти вперед по кирпичам и по трупам, имела своим завершением праведную, осмысленную победу, послужившую измученной Родине. Чтобы война, на которой свирепо разрушался прекрасный город, послужила наконец прекращению страданий русских. – На днях завезли газету на передовую… Опять нам в спину журналюги стреляют… Скажи, кто завозит в войска пропаганду врага?..

– Всей правды и я не знаю, – ответил полковник, не чувствуя себя мудрее сына, испытывая, как и он, мучительные подозрения и страхи, которые бродили в войсках, как темные глухие течения. В генеральских кунгах и солдатских палатках, в штабах и медсанбатах, в частях, штурмующих Грозный, и в тех, что долбили камни горных ущелий, ползли невнятные слухи, что и эту войну остановят. Москве не нужна победа. В кремлевских палатах сидят агенты Масхадова. В министерствах и банках работают люди Басаева. Кровь и потери нужны для того, чтобы нефть, пропитавшая зеленой пахучей гущей землю Чечни, близкая, как грунтовые воды, перешла из одних рук в другие. Чтобы нефтяная труба пролегла по маршруту, по которому движутся корпуса и бригады, горят и взрываются танки, вертолеты пикируют на непокорные села и в ночи, умирая от потери крови, ползет потерявший ногу спецназовец. – Мы должны здесь, сынок, обыграть предателей. Добить Басаева раньше, чем успеют банкиры. Мы должны выстоять с тобою, сынок…

– Я выдержу, отец, не волнуйся… Обещаю… Спасибо тебе…

…Елка в новогодней избе. Влажно-зеленые ветки касаются темных венцов. Теплые дуновения от печки колеблют воздух. Покачивается у вершины серебряный стеклянный петух. Сын чистит мандарин, кладет на стол оранжевую глянцевитую корку. Пряный сладкий дух, янтарные прозрачные дольки. В глазах сына переливается елка, горящая на столе свеча, светящийся оранжевый плод. Жена подняла стеклянную рюмочку с вишневой наливкой. «За нас!.. За наше счастье!..» Они выходят в зимнюю ночь. Сад в голубых сугробах. Чуть заметный след пробежавшего зайца. Хрупкие очертания яблонь. Он зажигает бенгальский огонь, отдает сыну. Тот, страшась и ликуя, поднимает лучистую сверкающую звезду, от которой на снегах трепещет невесомый прозрачный свет, переливается сосулька на крыше, прозрачная тень ложится от снежной бабы. «Звезда вифлеемская», – говорит жена, глядя на лучистый пучок. А ему хочется, чтобы звезда не сгорала, бенгальский огонь бесконечно сыпал в ночь свой шелестящий ворох, стеклянно мерцали ветки промерзших яблонь и счастье их не кончалось, они оставались неразлучны под этой детской чудной звездой.

– Ты спрашиваешь, за что мы воюем… Не за банкиров с их алмазными перстнями… Не за прихоть политиков, которые на наших костях добывают себе власть… Не за нефть, которую гонят за рубеж олигархи, когда в русских домах мороз… Воюем за отдаленную, будущую, постоянно у нас отнимаемую Победу… – Он умолк, не уверенный, время ли ему говорить об этом в сумрачном взорванном доме, среди едкого зловония и гари, в которую превращался огромный город, разрушаемый их руками. – Так уж устроена наша история, а другой не дано. Каждый век Россия в кровавых боях одерживает великую Победу, сохраняет свой Русский Путь. И каждый раз эту Победу выхватывают, превращают в груду обломков, хотят смахнуть с земли, вымести вон из истории… Минувший век был веком Русской Победы, когда мы под водительством Сталина отбились от страшного врага. Под Волоколамском со штыками наши бежали на немецкие танки, а потом намотали на свои гусеницы все дороги Европы, а на стенах рейхстага есть имя твоего деда – «Пушков»… И прежний, царский век был веком Русской Победы, когда сами сожгли Москву, положили на Бородинском поле половину армии, а потом разбили походные шатры в Булонском лесу и на Енисейских полях… Сегодня Россия снова разгромлена, враг в Кремле, в русских душах уныние, предатели гонят нас в пустоту, называют нас быдлом. И снова, тебе и мне, предстоит одержать Русскую Победу. Сделать наступающий век Русским веком… Здесь, в Грозном, мы должны победить. Русский солдат должен снова поверить в себя. Народ должен поверить в русского солдата и генерала. Россия должна поверить в армию… Мы выстоим, сынок, разгромим подонков, которые на посмешище миру выставляют отрезанные русские головы… Сегодня по Сунже плыл цветной эмалированный таз… В такой я положу голову Шамиля Басаева… По берегу, по снегу бежали раненые собаки… Я заставлю бандитов уползать по снегу, оставляя кровавый след… По реке плыла молодая утопленница… Мы воскресим Россию.