Идущие

Желтоволосая улыбнулась ему добродушным оскалом. Клыки у неё были ничуть не хуже, чем у приснопамятного хищника. Ее спутница посмотрела на человека ровным взглядом глубоких дымчатых глаз. Всех трёх.

От силы, увиденной в них, человек поёжился.

— Мёрзнете? — по-своему истолковала маркиза. — Да, здесь ночью зябко. Понижается температура, да ещё этот вездесущий мокрый туман… На юге, у океана, погода лучше. Зато растительность жуткая. Лианы-кровопийцы и плюющиеся кислотой цветы. Капнет на железо — и разъест насквозь.

— Вы видели? — человек ухватился за нейтральную тему. Он был журналистом, и это было плохо, и он понял это, что бы там маркиза ни говорила. Но почему плохо? Кажется, человек тоже догадывался.

— Не я, наши люди. Прежде они хотели развернуть базу на юге, потому что там открылась ещё одна дверь. Но тамошняя флора оказалась очень недружелюбной. Куда хуже фауны, к слову. Поэтому выбрали второе — среднюю полосу.

— Расскажите мне ещё про этот мир, — попросил человек. — Что он вообще такое?

— Ваш сон, — ответила рыжая. — А что, не похоже?

— Нет, — упрямо сказал человек. — Я не идиот.

— Но здесь как-то оказались, верно? — насмешливо блеснула глазами маркиза.

Это бы первый укор, первый завуалированный упрёк и непроизнесённые слова порицания, поэтому человек ощутил стыд, горечь и тоску. Он хотел сказать, что не имел дурных намерений, а просто искал сказку, но мир с первого же мгновения показал клыки и когти, в тюремной яме воняло, а кровь на одежде рыжеволосой маркизы была густой, подсохшей и всамделишной. И хромой старик с камнем в руке собирался убить его.

— Простите меня, — тихо произнёс человек. — Как вас зовут?

— Четвёртая.

— Но это же не имя.

— На мой взгляд, вполне годится. Какой-то вы придирчивый, Роман.

Человек подскочил ещё раз. Не от испуга, от неожиданности.

— А вы-то откуда…

Возникло видение: длинные коридоры и двери в высокие кабинеты, много-много одетых в строгую форму людей. Всезнающие и всевидящие, как тайные организации в фильмах. Стало по-настоящему холодно. И неуютно.

— Ваш амулет, — безмятежно сказала маркиза. — Выбился поверх рубашки. А вы и не заметили, наверное. Там ваше имя выгравировано. Или это имя возлюбленного?

Роман раскрыл рот, покраснел и поперхнулся от возмущения. Пока он, остановившись, откашливался, маркиза заботливо стучала ему по спине. Трёхглазые тоже замерли — смотрели, должно быть, на странный ритуал чужаков. Светлячки клубились в корзинке.

— Где-то я видела такой же нос, как у вас, — задумчиво произнесла Четвёртая, когда Роман откашлялся. — Впрочем, во всех мирах полно людей с острыми носами. Или не совсем людей. Не обижайтесь, Роман, я же пошутила насчет возлюбленного. И это ещё совсем мирные шутки, а вот Курт как ляпнет — там хоть выноси…

— Вперед ногами, я понял. Курт — это кто?

— Тот, Кто Живёт На Горе. Местный шаман. Мы к нему и идём.

И, словно в подтверждение слов, вдоль тропы, по которой они вчетвером шли, вдруг вспыхнули жёлтые фонари.

Цветы, подумала Нга-Аи. Но не те, что нарастают среди шипов крюкохвата, и не те, что под деревьями в бору, на мхе — а большие яркие цветы с лепестками, как Светоч, и тёмным зернистым нутром. Как они называются? Она не могла вспомнить, хотя ей казалось, что когда-то она рвала их и собирала в охапку. Огни вдоль шаманской тропы напомнили ей об этих позабытых цветах. Нга-Аи спросила у подруги, знает ли та, что они такое. Может, они вдвоём собирали такие цветы, когда были маленькими? Но Нга-Эу ответила, что нет.

— Мне иногда снится, как всё горит, — сказала Нга-Аи. Ей вдруг стало очень грустно.

— Воинам тоже. Вспомни Нга-Лога. Но ты не ходила в Яму.

— Это другой огонь.

— Тоже плохой?

— Да. Очень…

«И я тоже в нём виновата», — но Нга-Аи уже закрыла третий глаз, потому что не хотела, чтобы подруга слышала.

Двуглазые о чём-то разговаривали. Двуглазые… До того, как Нга-Лог привёл чужака в становище, Нга-Аи и не знала, что они существуют взаправду. Думала: ещё одна легенда. Нга-Лот говорил, что встречался с ними в бору, и называл вырождением. Нга-Лот, не Нга-Анг, потому что на севере о двуглазых не знали.

Но Нга-Лог рассказал ей ещё как-то, что двуглазые — это и духи в Яме. Что они за загадочное племя?

Огни на палках цвели вдоль тропы. Где-то выше на Горе были Нга-Лог и шаман.

— Он приказал вестнику, отправленному из становища, чтобы вас не трогали и привели к утру, но на обратном пути парнишка свалился в овраг и сломал ногу. Вдобавок его чуть не съели — шаман еле успел на помощь. Тогда он сам решил пойти, как только рассветёт, но я внесла в его план некоторые коррективы. Не говоря ему, вообще-то, хотела сделать сюрприз… Ну, то есть забрать вас и привести. А вы вон какой — сами выбрались.

— Это не я, — признался Роман. — Это она.

Маркиза обернулась и посмотрела на тех, то шёл сзади.

— Значит, вы обрели здесь друга.