Иди через темный лес

Финист излучал дружелюбие убийственное, как радиация.

Я медленно пошла за ним, пытаясь успокоиться. В конце концов, нужно иметь смелость признаться: до бешенства и кровавой пелены в глазах меня довел не Финист, а осознание, что меня обманывали и использовали, а я, дура такая, и не заметила бы, если б меня носом не ткнули.

Своды пещеры были гладкие, словно отполированные чешуйчатыми боками огромной рептилии. Сквозь серый камень змеились тонкие жилы минералов, отражающих неподвижное пламя факела. С каждым шагом становилось холоднее и страшнее, словно я приближалась к чему-то жуткому и хищному, а все инстинкты требовали развернуться и дать деру. Но сзади шел шаман, мой шаман, отдающий свое истекающее время ради спасения Марьи, и я просто не имела права сдаться и подвести его.

– Ты не ответил на один из вопросов, – тихо напомнила я Финисту, когда от страха и пронизывающего холода начали стучать зубы. – Зачем вообще тебе потребовалось похищать Марью? Почему именно ее?

Раздался короткий смешок.

– Я ответил. Ты, живая, должна была прийти за ней, забрать ее и вывести обратно, в мир живых. А вместе с ней и меня. Мы, мертвые, знаешь ли, – он тихо фыркнул, – только о том и думаем, как бы выбраться отсюда. Зачем, по-твоему, Василиса просила перо?

– Оно все равно ей не поможет.

– О, дорогая, знала бы ты, как веселит мое птичье сердце эта радостная весть!

– Почему же ты не использовал меня? – Недобро спросил шаман. – Приманки не нашлось?

– Глупый юнец, состарившийся под подолом у Яги, – пренебрежительно отозвался Финист, передергивая плечами. Пламя факела колыхнулось, отбросило на стены гротескные тени. – Ты трусил в дверь нос высунуть, не то что пройти через лес. Честно говоря, я ожидал, что ты и сгниешь там же.

– Почему ты так уверен, что я захочу куда-то тебя выводить? – вызверилась я, сжимая кулаки. В голове все настойчивее крутилось, что Финист так доверчиво повернулся ко мне спиной, что будет достаточно всего одного удара…

– Потому что у тебя нет выбора, дорогая. И не смотри так алчно в мою спину, навредить мне ты все равно не сможешь.

– Как же ты тогда прилетал к нам, тварь леса? – припомнила я. – Ты же и без меня можешь выбраться в наш мир!

Он обернулся, приподнял факел, чтобы свет падал на его лицо.

– Нет, – серьезно сказал он, и в этот раз в его голосе не было ни злобы, ни насмешки. – Твоя сестра нашла мои перья и призвала меня. Не знаю, как у нее это получилось, но я безумно благодарен ей, что она смогла. Я тварь леса и его пленник, но иногда мне удается договориться с ветром. Я раз за разом выдираю перья – ты помнишь, как их мало на моих крыльях? – раз за разом отпускаю их в мир живых. Каждый раз боюсь, что лес почует мой обман и сожрет мою суть. Каждый раз жду неизвестно чего, хоть и понимаю, что надеяться глупо. А когда надежда сменилась отчаянием, твоя сестра позвала меня, и я пришел.

Он выдохнул и прикрыл глаза, словно эта короткая речь вымотала его.

– Ты же понимаешь, – продолжил он, криво улыбаясь, – я не мог не воспользоваться шансом. Особенно, когда у видел, что у Марьи есть сестра, самоотверженно умирающая ради ее призрачного блага. И я подумал: если она так хочет умереть, пусть умирает во имя моих планов. Ведь если все удастся (а все почти удалось!), то ей самой же будет лучше. – Взгляд затянутых бельмами глаз булавками впился в мое лицо. – Разве не так?

Я молча покачала головой. Сейчас я ощущала, словно из меня рывком выдернули стержень. Вроде еще стою на ногах, но через пару минут скомканной тряпочкой осяду на пол.

– Хватит, – всхлипнула я и оттолкнула Финиста с дороги. Тьма, густая и холодная, мне не мешала. Меня все еще вела золотая нить, и как наяву я видела впереди сияющий образ Марьи.

Чуть посветлело, и последние метры я почти бежала. Дыхание вырывалось изо рта паром, от мороза начало ломить пальцы. Свод пещеры поднимался все выше и выше, пока не раскололся, обнажив блеклую полосу неба, затянутого серыми тучами. На голову падали редкие крупные снежинки.

Обвал скосил своды пещеры, крупные валуны раскатились во все стороны. Среди них слабо мерцал огромный кусок то ли льда, то ли горного хрусталя, отражая блеклый рассеянный свет. Снежинки не таяли на его гранях.

Я едва не споткнулась и дальше пошла медленно, до боли в глазах вглядываясь в мутную глубь кристалла. Там что-то темнело: может, просто кусок породы, а может…

Марья.

Я провела по гладкой, отполированной до стеклянного блеска грани кристалла, словно стирая наледь с окна, но он все равно остался мутным. Я не могла разглядеть детали, только размытый, скованный туманом силуэт.

Сестра спала, как дома, раскинувшись внутри кристалла как на самой мягкой кровати, волосы разметались вокруг бледного лица. Она не дышала.

– Не волнуйся, – с жалостью сказал Финист, глядя как с тихим отчаянным воем я пытаюсь царапать ледяные грани. – Она жива. Я умею быть благодарным, я просто не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось, чтобы ненасытный лес до нее добрался.

– Да, – тихо подтвердил шаман, – она жива. Я вижу, дух ее не покинул тело. Тебе нужно только разбудить её.