Читаем Идея фикс полностью

Оставшись одна в обширных покоях, сочетавших пышный национальный декор с великолепной итальянской мебелью, Софи вышла на балкон. Вокруг очаровательной, вполне европейской виллы простирался парк, напоминающий гигантскую оранжерею. Здесь все бурно цвело — и кусты, и деревья, и земля, покрытая ароматным ковром трав, обильно журчали ручьи, играли струями затейливые фонтанчики, изящно выступали из зелени каменные скульптуры, изображавшие животных. В комнате, обставленной в кабинетном стиле, гостью ждала подборка книг, проспектов, альбомов. Здесь она увидела портреты человека, которому почему-то так понадобилась Софи Флоренштайн. Премьер-министр что-то скрывал, если велел увезти ее из дома тайком и позаботился об отсутствии возможности общения с внешним миром. Ни в одной комнате не было телефона. Вернее, имелись аппараты внутренней связи. Один из них зазвонил.

— Это Хасан, мисс Флоренштайн. Я хотел осведомиться, нужна ли вам горничная, или вы предпочитаете обойтись без посторонних людей?

— Я бы предпочла дать интервью самым зубастым газетам. Горничная мне не нужна, поскольку я, как вы заметили, прибыла с высоким визитом без багажа, собираюсь совершить путешествие по восточной стране в карнавальном костюме и обедать с министром в грязном платье.

Софи все еще была одета в костюм Снежной королевы, но во время вечеринки, кувыркания в стогу и последующего путешествия ослепительно белый наряд утратил свою девственно-сверкающую чистоту… Она развязала белую вуаль, прихваченную узлом на бретельке корсажа. На ткани заметно проступали бурые пятнышки — очевидно, Сид, отдавший ей шарф, поранил пальцы.

Странный парень… Очень странный. Его трудно подвести под какую-либо из известных Софи категорий. Может быть одновременно простым и загадочным, деликатным и нагловатым. Изъясняться как житель трущоб (Софи слышала пару выражений, посланных Сидом в адрес Пауля) и как завсегдатай аристократических салонов. А с какой стремительностью он сумел очаровать маму и даже, очевидно, поделиться с ней сокровенными мыслями, если уж она перевела его в розовую комнату, а потом кинулась спасать на крышу!

Софи вспомнила глаза Сида, протягивавшего ей шарф:

— Извини, у меня сегодня не лучшее настроение. Я не собирался смешить публику, но вполне мог разбиться. Гадкая получилась бы шутка. Твоя мать удачно перехватила инициативу.

Он простодушно улыбался, но Софи поняла — парень говорил серьезно! До чего же неделикатно — принести шарф прекрасной даме и даже не сделать вид, что рисковал ради нее! Жаль, что не удастся больше поговорить с ним. Наверняка у Сиднея Келвина полно скелетов в премиленьком детском шкафчике: благополучный и совсем еще зеленый мальчишка, разыгрывающий роль трагического героя. В Америке это сейчас модно — бунтовать от пресыщения и сытости. В отношении конфликта отцов и детей Софи придерживалась крайне консервативной позиции — она любила своих близких и ценила материальное благосостояние. Погано и нечестно создавать проблемы на пустом месте, в то время как множество живых существ на этой планете подвергаются истреблению, голодают, убивают друг друга в бессмысленных марионеточных войнах… Софи отбросила альбом с показательными отчетами о процветании Фаруха. Да, нефтяным карликовым государствам живется совсем неплохо. А если заглянуть хотя бы в Африку или страны Восточной Европы?! Вот о чем стоило бы поговорить с мрачноватым Сиднеем Кларком.

С тихим звоном отворилась дверь кабинета. Склонившись в поклоне, перед Софи возник Хасан:

— Я решил, что вы работаете, и не хотел беспокоить. Здесь достаточно сведений, чтобы получить представление о нашей стране. А в спальне вас ждет багаж. Я велел доставить коллекцию лучшего салона дамской одежды. Не знаю, по вкусу ли вам модели Живанши? Надеюсь, что-нибудь мисс Флоренштайн подберет для обеда и дальнейшего пребывания в нашей стране.

— Я попала в долгосрочное заключение? Сколько вы собираетесь меня держать здесь? Вы, кажется, обещали предоставить мне телефон. Родители наверняка уже подняли панику.

— Не думаю. Графине известно, где вы находитесь и с какой целью. Прошу вас не волноваться — никакого преступления в этих стенах не совершается.

Он удалился, Софи возмущенно фыркнула и поспешила в спальню. Что бы ни случалось, вид хороших вещей способствует улучшению настроения. Когда у Софи что-либо не ладилось, она делала вояж по магазинам Парижа и покупала красивые платья, духи, сумки — все, на чем останавливался взгляд. Потом часть раздаривала — и это тоже приносило удовольствие.

Хасан постарался угодить гостье. Оставшееся до визита министра время Софи провела в приятнейшем занятии, расслабляясь в ванне и примеривая платья. О стране она знала уже достаточно, а лицо Мухаммеда Али-Шаха могла бы узнать в толпе столь, по ее мнению, похожих друг на друга арабов. Интересно, зачем она понадобилась этому господину? Неужели выпускницы факультета журналистики здесь ценятся так высоко, что предложение о сотрудничестве происходит на уровне премьер-министра?

Перейти на страницу:

Похожие книги