Идеальный выбор

Бросив работу, первую неделю София чувствовала себя нормально. Не замечательно, но и не очень плохо. Привыкала к безделью, приспосабливалась к свободным вечерам. Смотрела телевизор — до и после полуночи. Солнце теперь будило ее, а не укладывало спать. София чистила ящики стола и гардероб, выкидывала старые бумажки, неношеную одежду — освобождала место для вещей, которые теперь придется купить. Если только она заставит себя пойти в магазин. А лучше заказать по каталогу «Будущая мать». Или, самое заманчивое, взять настойчиво предлагаемые Бет одежки, в которые ее дети уже не влезали. Двойняшки росли с ошеломляющей скоростью, и минималистская красота просторной родительской спальни была жестоко изуродована двойными рядами испачканных в молоке распашонок, двумя сумками для транспортировки младенцев и шикарным набором миниатюрных вещичек от-кутюр, ставших ненужными. Бет смирилась с тем, что два маленьких человечка свели на нет попытку привнести порядок в ее хаотическую жизнь, но следы канувших в небытие дней ее сильно раздражали. София сообразила, что магазинный кошмар ей еще долго не грозит, по крайней мере, окунаться в него ради детской одежды ей в ближайшее время не придется. В отличие от советов, как правильно загорать — прикрыв соски и помня о демаркационной линии, отделяющей живот от лобка, — гнездование не значилось в учебниках, по которым она познавала мир.

Что касается ее собственных потребностей, то София не очень понимала, в чем они состоят. В последние годы у нее не находилось времени, чтобы их сформулировать. С тех пор, как ее обязали посещать маленькую комнату в конце запертого белого коридора. И по правде говоря, того экскурса в ее развитие ей хватило. На очень долгое время. София сознательно занимала себя чем-нибудь, пытаясь разогнать страхи, порожденные воображением. Если им дать шанс, они размножатся со страшной скоростью. Но сейчас ей было о чем поразмыслить, когда она лежала на диване и с тревогой думала о будущем, одновременно пытаясь потушить вопросы о ребенке, горевшие в ее мозгу. Хотя София верила, что Габриэль — ангел, и верила в странность своей беременности, поскольку та была бесспорным фактом, представить себе, кем будет ее ребенок, София не могла. Она не умела такое вообразить, не могла превозмочь внутреннее сопротивление. Даже на сносях София изо всех сил отмахивалась от самой главной проблемы — каким будет ребенок-Мессия.

Габриэль, как обычно, являлся каждый вечер, оставался до раннего утра, иногда завтракал, но чаще уходил, когда София еще спала. Теперь, когда они проводили вечера вместе, их беседы выходили далеко за рамки секса и будущего ребенка. Однако не настолько далеко, как хотелось бы Софии.

— Где ты бываешь?

— Когда?

— Когда тебя здесь нет, по утрам.

— Хочешь еще кофе?

— Хочу, конечно. Но и твой ответ хочу услышать, — крикнула София вслед Габриэлю, который, взяв чашку, отправился на кухню. Минут десять она ждала его возвращения, потом выбралась из кровати. На кухне закипал свежий кофе, тост был намазан маслом, но Габриэля след простыл.

На следующий вечер она попробовала еще раз:

— Почему ты не говоришь мне, куда уходишь?

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь? Тебе что, запрещают?

— На какой из вопросов мне отвечать?

— На все!

— На все не могу. Я могу отвечать только на вопросы, связанные лично с тобой.

— Это связано со мной. То место, куда ты уходишь, связано со мной.

— С чего ты взяла?

На кончике языка у Софии вертелось: «С того, что ты мой», но она промолчала. Габриэль глянул на нее так, будто понял, что она хотела сказать, а она поняла, что правильно сделала, прикусив язык Не хватало только услыхать, как Габриэль ее опровергает. Она устало вздохнула:

— Ладно, если не хочешь, не будем об этом.

Перевернулась на другой бок и устроилась поудобнее. Она редко чувствовала себя уютно без Габриэля, у его спины в качестве подпорки отдыхало ее измученное тело.

Два дня спустя, когда они лежали на полу в гостиной, Габриэль решил ответить на ее вопрос.

— Я ухожу, потому что так надо.

— Что?

— Я ухожу по утрам, потому что так надо. Нельзя, чтобы ты слишком зависела от меня.

— Пошел ты! Я от тебя не завишу. Я ни от кого не завишу!

— Верно, но если бы я постоянно был здесь…

— Фигня.

— София, это нормально. О сдвинутости речь не идет. Было бы хуже, если бы ты не зависела от меня совсем. Все мы стараемся опереться на тех, кто рядом.

София пожала плечами:

— Может быть. А вдруг я начну злиться оттого, что ты тут все время вертишься, начну отгораживаться от тебя? Как тебе такой вариант?

Габриэль улыбнулся:

— Я его учел.

— Ну и?..

— Вот поэтому и ухожу.

София сдерживалась, сколько могла, но в конце концов задала вопрос, обжигавший ей рот:

— Хорошо, и куда же ты уходишь?

Габриэль покачал головой.

— Ладно, попробую по-другому: ты уходишь к кому-то еще?

— Ты действительно об этом беспокоишься?

— О том, не торопишься ли ты к другой женщине? О том, значу ли я для тебя больше, чем кто-либо? Конечно, беспокоюсь.

Габриэль потер глаза, одной рукой легко, словно снимая паутину, провел по ее животу, другой прикоснулся к ее губам.