Идеальный вальс

При этих словах леди Элинор настолько растерялась, что Хоуп быстро добавила:

– Я не имею в виду конкретно вас. Мы все переживаем такие моменты, и дети тоже. Середина ночи – это время, когда острее всего ощущаешь свое одиночество. Помню, когда я была ребенком, то иногда думала, что жизнь не может быть более несправедливой, что нельзя быть более несчастной, что ни одна живая душа во всем свете не любит и не заботится о нас...

Напряженная тишина заполнила помещение, каждый из присутствующих погрузился в воспоминания...

Джайлс Бемертон, отосланный в школу в возрасте семи лет, маленький, одинокий и ранимый, мучимый учениками постарше...

Леди Элинор, чувствовавшая теплоту и близость родного человека – своей матери – только во время встреч в Британском музее...

Себастьян Рейн, будучи еще совсем мальчишкой, взваливший на свои плечи ношу взрослого мужчины, пытавшийся сохранить семью, но потерпевший неудачу, потерявший все...

Некоторое время все молчали. Леди Элинор извлекла из своего ридикюля накрахмаленный кусочек белого льна и высморкалась.

– Хорошо, – начала она. – Я принимаю ваши аргументы в пользу кукол. Но что может оправдать то, что вы сделали с их одеждой! Вы даже представления не имеете об опасных наклонностях, которые разбудили в этих девочках!

По мере того, как леди Элинор говорила, симпатия Хоуп к ней начала таять на глазах. Она повысила голос.

– Опасные наклонности? Я не совсем понимаю, как несколько лент и пара пуговиц, пришитых к платью, могут произвести столь драматический эффект.

Подбородок леди Элинор упрямо вздернулся вверх. Она всплеснула руками.

– Эффект же очевиден! Неужели вы этого не увидели?

Хоуп окинула леди Элинор прищуренным взглядом.

– Я видела группу счастливых девочек, выглядевших намного более нарядно, чем накануне. А что увидели вы?

– Девиц, разряженных с целью привлечь внимание особей мужского пола! Девиц, смотревшихся почти развратно!

– Что за бред!

– Вы можете фыркать сколько угодно, но даже мистер Бемертон это заметил.

Джайлс вскинул руки в защитном жесте.

– Только не приплетайте меня в ваш спор.

– Но вы же заметили это! – настаивала леди Элинор. – Вы видели, как они вошли в этот дом, напомнив вам... как вы тогда выразились?

– Тихих маленьких мышек, – подсказал он.

– Да, а вышли, превратившись в райских пташек.

– Нет! – Джайлс встал. – Это сравнение придумали вы, Элинор. Не я.

Она была шокирована тем, что он ее не поддержал.

– Но это же правда!

– Вовсе нет! Как вы можете говорить такое? – не выдержала Хоуп. – Они просто...

Леди Элинор повернулась к ней.

– Вы никак не можете понять, что большинство этих девочек было спасено от жизни в разврате! Их вытащили из домов с дурной славой!

После этого Себастьян не выдержал и вмешался:

– Леди Элинор, я не думаю, что стоит оскорблять слух мисс Мерридью рассказами об аморальности...

– Оскорблять мой слух! – воскликнула Хоуп, внезапно придя в бешенство. – Раз уж некоторым из бедняжек пришлось выносить греховные посягательства на них – и они выжили, я, несомненно, могу стерпеть, слушая рассказ об этом!

Себастьян в шоке посмотрел на нее.

– Если они пострадали от зла, царящего в этом мире, они всего лишь оказались жертвами, разве не так? – продолжала бушевать Хоуп.

– Д-да, – согласилась леди Элинор.

– Тогда почему вы относитесь к ним так, словно они сами виновны в разврате?

– Что вы имеете в виду? Я этого не говорила. Конечно, их надо перевоспитывать и вырывать с корнем их склонность к пороку...

– Перевоспитывать? – взорвалась Хоуп. – Склонность к пороку? Я слышала подобный бред всю свою жизнь от деда – только он считал, что все женщины изначально порочны! Эти девочки – всего лишь дети, которым не дано было выбирать, где им родиться, и что им делать! Если вас ограбят, вас тоже нужно будет перевоспитывать?

Леди Элинор смутилась.

Но Хоуп, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Конечно, нет. Эти дети также были ограблены: лишены детства и невинности. Они уже познали страх, ненависть, зло, лишения. Что им действительно нужно узнать – так это любовь, надежду, гордость, а еще – научиться быть счастливыми. – Ее голос смягчился. – Их одежда не сделает их потенциальными райскими пташками – они просто совсем юные девушки, испытавшие естественное волнение от нескольких милых вещиц. Разве вы не помните, как это волнующе – получить новое прелестное платье... – Она осеклась, взглянув на бесформенный серый наряд леди Элинор. – Хотя нет, вы точно не помните.

Подбородок леди Элинор затрясся мелкой дрожью. Хоуп подошла к ней и взяла за руку, после чего мягко добавила:

– Пожалуйста, не расстраивайтесь. Я знаю, вы хотите, как лучше, но вы слепо, не раздумывая, следуете принципам своей матери. А они слишком суровы и безрадостны.

– Моя мать была выдающейся женщиной, – срывающимся голосом возразила леди Элинор.

– Но зачем же ей желать, чтобы женщины не испытывали радости от красивых нарядов? Зачем отрицать, что страдающим от одиночества детям нужны куклы?

– Многие выдающиеся люди восхищались идеями моей матери.