Идеальный сын

– Но не всем же ладить, – заканчиваю я мысль за него.

Йен пожимает плечами, и я замечаю, что не свожу глаз с его – твоих.

– Мы очень разные с тобой, – говорит он.

– Ну и что ты тогда здесь забыл? Не нравлюсь я тебе, ну и что ты тогда дёргаешься?

Йен смотрит сквозь меня на детскую площадку, на Джейми, который встал на качели и стоя раскачивается, взад-вперёд, всё выше и выше.

– Ты – единственный член семьи, который у меня остался. Хочется помочь. Чтобы мы ладили. Марку бы тоже этого хотелось.

При упоминании твоего имени у меня на глаза наворачиваются слёзы.

– Мне нужно идти.

Я отхожу, отступаю назад, пока по голове меня не начинает бить дождь.

Йен остаётся стоять, будто вот-вот – и пойдёт за мной. Но потом отходит обратно к машине.

– Если передумаешь, позвони, – перекрикивает он дождь.

А я спешу скорее пройти через ворота, перехожу на бег, потому только, что хочу оказаться подальше от твоего брата, и потому, что мне вдруг очень нужно побыть рядом с Джейми.

Голова кругом от того, что Йен сказал: «Ты – единственный член семьи, который у меня остался. Хочется помочь».

Правда, что ли, хочется? Почему же мне так в это не верится?

Уж наверняка это у него не просто братский долг. И пока не узнаю, что тут ещё замешано, ни за что это заявление не подпишу.

Глава 29

Среда, 14 марта – до дня рождения Джейми 25 дней

Тесси, а помнишь, как мы на медовый месяц ездили в Шотландию? Как мы сидели в нашей маленькой гостинице по вечерам, Джейми спал без задних ног, а мы обнимались в кровати, стараясь, чтобы она не скрипела?

Не надо, нет, пожалуйста, не сегодня, Марк. Сегодня у меня нет на это сил.

Ох, Тесси. А я-то думал, тебе становится лучше.

И я думала. И Джейми. У него на лице сегодня была такая досада, когда он вошёл в нашу спальню, уже одетый в школу, а я ещё даже не вставала. Ужасное чувство, Марк. Ты бы видел, с каким видом он просто молча развернулся и вышел. Он, мой родной сын, меня презирает.

Он тебя любит, Тесси. И я.

С чего бы тебе меня любить? Что во мне достойно любви?

Меня будто тянет к земле весом сотен гирь. Мне с трудом даётся вдыхать, выдыхать, моргать, думать. Даже на слёзы сил не осталось.

Что с тобой, малыш?

Да ничего. Ничего со мной. Выходные закончились.

Снова понедельник. Восьмой по счёту без тебя. День за днём всё та же боль в груди, всё та же борьба. Без конца. Без надежды.

Но не сегодня. Сегодня нет сил бороться.

– Ты представь, что ты как пляж, – сказала мне сегодня утром Шелли, когда я ей позвонила, выпихнув себя из постели, чтобы отвести Джейми в школу, – а твоё горе – это море. В какой-то момент тебя накрывает приливом, и ничего больше не видно, ничего больше не чувствуешь. А в какие-то – море отступает, и это горе, страдание отступают тоже. Не пропадают совсем, просто находятся на некотором расстоянии.

Сравнение хорошее, но я ей позвонила за практической помощью, а не поговорить по душам.

– У меня сегодня пара клиентов днём, после могу заскочить. Где-то в полшестого. Давай чего-нибудь навынос возьму? Что захочешь.

– Отличная мысль. Спасибо тебе.

Остановились в конце концов на KFC. Любимый фастфуд Джейми.

– KFC, ваш заказ принят, – со смехом ответила мне Шелли и повесила трубку.

Пока Шелли ехала, заказ «на всю семью» уже остыл. Картошка была что-то среднее между отсыревшей и безвкусной, жареная курочка – склизкой от жира. Даже Джейми к своей любимой пище энтузиазма не проявил, за весь ужин только и сказал что пару слов, а потом сам пошёл спать и даже не капризничал.

Когда он уснул, мы с Шелли разлеглись на диване, смотрели третью часть «Бриджит Джонс». Ещё я откопала в морозилке мятный торт-мороженое, положила его на поднос между нами, и мы его ели.

– Ну хоть кто-то со мной этот фильм посмотрит, – ухмыляется Шелли, слизывая с ложки зеленоватое мороженое. – Если что-то девчачье, Тима не допросишься.

Я вспоминаю в этот момент, что Шелли вообще-то замужем. И работа у неё есть, и друзья, наверное, имеются. А она решила этим вечером побыть со мной. Я, видимо, думала только о её приходах ко мне, а не о ней как о человеке.

– Давно вы женаты?

– Пятнадцать лет. Когда родился Дилан, мы уже было начали подумывать о втором ребёнке, но тут Дилан заболел. И мы решили подождать, пока нас по части рака не успокоят, но так этого и не дождались.

– Сочувствую, Шелли.

– Тим пару лет назад начинал разговор насчёт того, чтобы снова завести ребёнка, но я не смогла. По мнению онколога, тот рак, что был у Дилана, передался от отца, и снова проходить через такое я не готова. Вот, смотри. – Шелли тянется руками за голову, отстёгивает ожерелье. Возится некоторое время с застёжкой медальона, наконец открывает его и протягивает мне.