Идеальный гражданин

Судя по звукам, Киря вернулся к холодильнику. А я же поднялась домой, надо немного дать организму передохнуть, да и переодеться не помешает…

Дома, как обычно, я соорудила себе огромную чашку кофе с приправами, которую с наслаждением выпила на балконе. Мягкое кресло и свежий напиток вернули энергию. Я написала Людочке сообщение, что в семь подойду в гости, и открыла гардероб. Черные брюки, белая блузка – вполне подходящий наряд для визита к соседям. Перед выходом я захватила из запасов в кухонном шкафчике яркую пачку редкого сорта кофе, который купила во время последнего отпуска. Мне нравится дарить такие подарки, после которых восторженные хозяева звонят и рассказывают, что мой кофе открыл им новый мир из сказочных ароматов и вкусов. Я и сама увлеченная кофеманка, поэтому всегда рада, если кто-то тоже почувствует это бодрящее чудо.

Людочкина мама, Валентина (именно так она попросила себя называть), при виде упаковки всплеснула руками:

– Ах, Танечка, какой шикарный подарок. Мне на юбилей в школе дарили однажды этот невероятный кофе. Немедленно сделаю нам по чашечке. Поболтаем с вами. Людмилу задержали на работе, как всегда. Ох, если бы вы знали, какая это тяжелая профессия. Особенно для девочки. Только моя Людочка могла такое выбрать, с детства она упрямица, всегда хотела быть самой-самой.

– У нее отлично получается, – я отвесила комплимент милой старушке и осталась рассматривать фотографии, пока Валентина хлопотала на кухне, потом торжественно внесла в комнату расписанный яркими маками подносик с ажурными фарфоровыми чашечками.

– Вот, Танечка, пробуйте, по моему фирменному рецепту.

Я сделала небольшой глоток и причмокнула, тягучий сливочно-горьковатый вкус, ровно какой и должен быть.

– Вижу, вы оценили. Девочки на работе всегда моим кофе восхищаются и просят рецептик. Но не-е-е-ет, – старушка лукаво погрозила пальцем. Увидела альбом в моих руках и натянула простенькую пластиковую оправу очков посильнее на нос. – Ах, взяли альбом дочери, у них был выпускной в восьмом классе. У Людочки была такая роскошная прическа, правда, платьице пришлось из моего свадебного перешивать. Тогда совсем у нас были тяжелые времена. Но ничего, выдержали, Людмила работать пошла, техникум окончила экономический, а потом и вовсе поступила на заочный юрфак и пошла в полицию работать. Я так ею горда, скажу вам по секретику! Хотя их классная руководительница напророчила на выпускном вечере, что ничего из них хорошего не выйдет. Такой уж класс подобрался, мальчишки-хулиганы, девочки за школой курили. И Людмила, неслыханно, вы только подумайте, чуть тоже с их компанией не пошла по плохой дорожке, – глаза у женщины округлились от ужаса.

Она в задумчивости смотрела на фотографию, где застыли подростки в аляповатых платьях и смешных костюмах моды двадцатилетней давности.

– Это вот Максимка, – палец с тонкой пергаментной кожей указал на худенького мальчика с узкими прорезями голубых глаз и рубленой линией губ. – Первая любовь моей дочери. Ну, правда, поругались они, как у молодежи принято. А он возьми и с другой закрути, – старушка горько вздохнула. – Она на этом фото уже беременная их первым ребенком, нарожала, конечно, бабский батальон ему. Трех девчонок подряд. Максиму, к сожалению, это счастья не принесло, попивать начал, да и в таком виде в аварию угодил. В закрытом гробу хоронили. Ирочка так плакала, жена его. На весь двор плакала. Она третьей девочкой беременна была. А Люда дома плакала, в комнате у себя. Без слез, без звука, как она умеет. Но материнское сердце мое не обманешь. Работа тогда ее спасла от горя, Людмила и днем, и ночью в отделении пропадала. Дежурила почти каждый день, тяжело ведь видеть каждый день, как твоя соперница с животом, с колясочкой, потом с ребеночком по двору гуляет. И ведь все девочки, как на подбор, – вылитый Максимка.

– Грустная история, – я покосилась на фотографию.

– И продолжение у нее страшное, – от волнения у Валентины даже очки запотели. – Людмила не любит об этом говорить. Ведь из-за Ирочки она чуть полицию не бросила, да что там, чуть на тот свет не отправилась. Ирочка ее во дворе подкараулила и ножом по горлу полоснула, шрам остался.

– Из-за Максима? – удивилась я.