Идеальное вторжение

— Как говаривал старина Маркс, потребность движет общество сильнее десятка университетов. Если окончательно припрет, найдутся другие способы решения проблемы. А основывать колонию на расстоянии десятков, если не сотен световых лет от родной планеты — дело гиблое. Сообщение будет происходить от случая к случаю. Маленькое поселение, оторванное от своего корня, неизбежно деградирует. То есть ползучее распространение одной из цивилизаций, которое бы привело к контакту с нами, я полностью исключаю.

— Интересная мысль, мне такое не приходило в голову. Тем более, шансы человека вернуться к нормальной насыщенной жизни после заморозки существенно повышаются. Я бы расценил их, как пятьдесят на пятьдесят. Согласитесь, когда уже стоишь одной ногой в могиле, за такое можно заплатить цену, гораздо большую запрашиваемой нами.

— Боюсь, люди расценивают эти шансы куда ниже, иначе бы очередь к вам тянулась через всю Москву.

— Большинство наших клиентов — лежачие больные.

— Неужели среди них совсем нет людей, сохранивших активность? — притворно удивился Буданцев.

— Исключения есть везде, и у нас тоже. Я бы мог рассказать вам много интересного, но обязан хранить врачебную тайну.

— Врачебная тайна — дело святое, — согласился журналист и как бы между делом задал один из главных своих вопросов. — Новое дело всегда требует больших первоначальных вложений, а у отечественных медиков зарплаты, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Вам кто-то оказал финансовую помощь или вы брали ссуду в банке?

Буданцев заметил, как нервно дернулся Жирносек. Глава «Новой жизни» не ждал такого вопроса. Его фирма была ничтожно малой по сравнению с гигантами отечественного бизнеса, поэтому остальные журналисты обходили стороной эту тему. Даже если бывший врач украл пару десятков тысяч долларов, кого это удивит на фоне расхищенных миллиардов? Богдану Ильичу потребовалось около минуты, чтобы взять себя в руки и с показным безразличием сообщить:

— Вообще-то я одно время работал в частной клинике, там поднакопил немного деньжат, остальное занял по друзьям и знакомым.

— Ваши друзья знали о сути вашего проекта?

Снова последовала заминка, а потом обтекаемый ответ:

— Только некоторые. Сами понимаете, большинство людей побоялись бы вкладываться в такой… э-э-э-кстравагантный бизнес.

Очередной контрольный вопрос смутил Жирносека еще больше.

— Вы сами определяете политику «Новой жизни». Интересно, каково соотношение бедных и состоятельных клиентов, особенно с учетом того, что вам еще отдавать долги? В идеале хотелось бы увидеть весь список замороженных. Он же пока не слишком велик.

Жирносек нервно потянулся рукой ко лбу, словно собираясь перекреститься, но ему снова пришла в голову спасительная мысль насчет врачебной тайны, которой он и отговорился.

— Хотя бы назовите примерное соотношение, — продолжал настаивать Буданцев.

Но тут зазвонил телефон. Он звонил и раньше, и Жирносек неизменно отвечал, что он занят. Теперь же Богдан Ильич посмотрел на журналиста и виновато развел руки в стороны:

— Извините, срочное дело. Я должен уехать.

Глава 29

— Что за чушь! — Виктор Игнатьевич с брезгливой гримасой взял рекламный проспект «Новой жизни», загадочным образом затесавшийся среди его корреспонденции.

— Дорогой, у тебя все в порядке? — на пороге возникла Эвелина, случайно проходившая мимо рабочего кабинета мужа.

— Откуда взялась эта макулатура? — продолжал недоумевать лесопромышленник.

— Какая?

— А вот, посмотри, какие-то аферисты придумали миллионный способ выкачивания денег у наивных людей. Я прочел всего один абзац, но меня уже тошнит.

— А, реклама, — Эвелина взяла проспект. — Тогда ты напрасно удивляешься тому, что она попала в твои бумаги. Реклама сейчас везде. Ты ее гонишь в дверь, а она лезет в окно. Посмотри, вдруг еще прокламации затесались. Каких-нибудь памперсов или собачьих антиблошиных ошейников.

— Если и затесались, я их просто выкину без сожаления. А ты у меня умница, правильно относишься к жизни. Глупо тратить нервы на всякую ерунду, ее надо просто игнорировать.

— Конечно, иначе совсем изведешься. Когда ты закричал, я подумала, что у тебя возникли серьезные проблемы. А здесь совершенный пустяк, — Эвелина взяла рекламку и вышла из кабинета.

У себя в комнате она понадежней запрятала проспект, который сама же подсунула мужу. Теперь на нем есть отпечатки пальцев Виктора Игнатьевича — еще одно доказательство того, что ее муж всерьез задумался о заморозке. Такого рода косвенных свидетельств Эвелина собрала достаточное количество и теперь занялась осуществлением главного плана.