Идеальное вторжение

— Тоже нет.

— А того?

— И того, дорогой товарищ, нет.

Все, идешь домой с чистой совестью и считаешь, что ремонт закончен. Окончательно сразил Комбата один торговец, заявивший:

— Если у вас есть цифровой аппарат и компьютер, пришлите на наш электронный адрес фотографию вашего помещения с мебелью. И напишите сумму, которую вы готовы потратить. А мы подберем в тон обои, натяжные потолки, кафель, половое покрытие. Вот наша карточка.

Борис карточку взял, однако на всякий случай обошел всю экспозицию.

Едва он вернулся домой, раздался телефонный звонок. Сняв трубку, Рублев услышал голос полковника Бахрушина:

— Здравствуй, Борис, рад тебя слышать. А то я было подумал, что ты уехал из города.

Комбат едва сдержал удивленное восклицание. А вот и бубновый король с его хлопотами. Ай да гадалка!

Полковник Бахрушин служил в ГРУ. Время от времени он поручал Рублеву задания, все, как один, трудные и весьма щекотливые. В жизни любой конторы — и ГРУ тут не является исключением — возникают деликатные ситуации, когда требуется закрыть вопрос, но при этом в случае провала очень вероятен грандиозный скандал. И тогда вместо собственных сотрудников используются квалифицированные люди со стороны, внештатные работники. Чтобы, если произойдет сбой, откреститься от неудачника. Мол, я — не я, и хата не моя.

Рублев был лучшим внештатником Бахрушина, и, с точки зрения полковника, имел единственный недостаток. Он работал за идею, начинал еще когда государство прописало спецслужбам голодную финансовую диету, и часто денег не было даже на зарплату кадровым сотрудникам. Со временем внештатники стали получать хорошее вознаграждение, но и при этом Комбату нельзя было поручить задание, хоть сколько-нибудь противоречащее его нравственным установкам. На первый раз он бы отказался, после второго мог навсегда порвать контакты с ГРУ. А полковник не хотел терять своего лучшего внештатника и всегда учитывал интересы Рублева.

— Борис, ты помнишь Шинкай-Гильзанскую долину? — спросил полковник.

Вопрос был настолько неожиданный, что Комбат чуть грубовато ответил:

— Я-то, конечно, помню. А вы ее откуда знаете?

— По долгу службы, — ответил Бахрушин. — Ты можешь прийти ко мне завтра в десять часов утра.

— Хорошо, — коротко ответил Рублев.

— Тогда до встречи!

— Ага! До скорой встречи.

После разговора мысли о ремонте сразу вылетели из головы. Сначала Рублев напрасно гадал, для чего Бахрушин спросил у него о «Шайтан-яме», как прозвал Шинкай-Гильзанскую долину Явдат Икрамов, сержант его батальона из Ферганы. Выдвинув несколько одинаково малоправдоподобных предположений, Комбат погрузился в воспоминания о самой долине. Придуманное Икрамовым название не было случайным. Шайтан-яма доставила массу проблем советским войскам. Довольно обширная, она была окружена высокими горами, через которые в долину вела единственная дорога. Вдоль ее буквально на каждом шагу находились удобные для засады места с безопасными путями отхода. Местные жители на протяжении тысячелетий боролись со многими завоевателями, поэтому вдобавок к естественным пещерам они выдолбили уйму замаскированных ходов и в буквальном смысле проваливались сквозь землю после нападения. А кроме главной дороги имелось множество горных дорожек и лазов, через которые афганцы то покидали долину, то возвращались в нее. Так был вырезан первый советский отряд, две мотопехотные роты. Афганцы устроили на дороге всего одну хиленькую засаду — для отвода глаз. А то бы русские не поверили, что такую благодатную долину им сдали без боя. Бойцы обнаружили несколько крепких поселений и всего две сотни жителей. Остальные афганцы якобы покинули свои дома в страхе перед оккупантами. Оглядев толпу стариков, женщин и детей, командир отряда выставил единственный крепкий дозор, надежно перекрывший дорогу. А ночью по бесчисленных тропинкам и пробитым в горах ходам долину заполонили вооруженные мужчины, грамотно вырезавшие почти весь отряд. Только дозор и еще несколько бойцов успели открыть стрельбу. Но численное преимущество афганцев оказалось слишком велико. Они быстро подавили очаги сопротивления. На захват Шайтан-ямы бросили батальон, подкрепленный танками и авиацией. Но теперь афганцы избрали другую тактику. Они устраивали засады, внезапные и смертоносные. Дело попахивало какой-то чертовщиной. Только что прошел вертолет на самой малой скорости, и было доложено, что в горах пусто, как на солдат обрушивался шквал огня, а к вертолету устремлялся «Стингер». И ни вертолета, ни целого взвода бойцов. А за следующим поворотом вспыхнул, как свечка, передовой танк. И командир отряда благоразумно решил повернуть назад. Лучше получить выволочку от начальства, чем положить всех людей и самому навеки лечь рядом с ними.