Идеальное отражение

Насчёт бойцов «Ковчега» я не питал иллюзий — они нас заметят и наверняка захотят узнать, кто это тут шляется. Но я также знал, что к вольным ходокам, особенно опытным, давно живущим в Пятизонье, хистеровцы относятся спокойно. На наши разборки, даже происходящие в Академзоне, смотрят сквозь пальцы и обычно не вмешиваются.

Поэтому нам, скорее всего, никто не помешает устроить засаду около тамбура и ждать своего часа.

— Вставай, Колючий! — Чтобы разбудить беглого праведника, мне пришлось слегка повысить голос.

— А? Что? — Он сел и схватился за «мегеру».

— Пять минут тебе на то, чтобы оправиться, — самым суровым тоном заявил я.

В установленный срок мы, конечно, не уложились, но зато пошли бодро и вскоре увидели холм с развалинами торгового центра, а также поднимающееся с его вершины серое торнадо.

— Ага, нас заметили, — сказал я, определив, что навстречу нам двинулись пятеро егерей. — Теперь лучше не дёргаться и враждебность не демонстрировать. Разговаривать буду я.

Мы продолжили шагать, не делая попыток свернуть, спрятаться или обратиться в бегство, всем видом давая понять, что просто идём по своим делам и ничего против «Ковчега» не имеем.

Егеря загородили нам дорогу, все пятеро — вооружённые «карташами», в одинаковых боевых костюмах, в шлемах с опущенными забралами, с повязками на рукавах, на которых виднеется знак: «Биологическая опасность», ещё в пятьдесят первом ставший гербом группировки.

— Стоять! — приказал один, самый высокий. — Кто такие?

Как поётся в одной антикварной песне: «И вот настал решительный момент». Если дубль успел наследить, чем-то досадил хозяевам Академзоны, нас просто-напросто пристрелят.

— Я известен как Лис. — Я отстегнул маску так, чтобы было видно лицо.

— Лис? — Предводитель егерей опустил «карташ». — Тебя же совсем недавно видели в центре Новосибирска?

Я неопределённо пожал плечами, мол, и не такое могу, а предводитель бойцов «Ковчега» сделал шаг вперёд и поднял забрало. Открылся прямой нос, холодные голубые глаза, губы, тонкие, словно нити, и я удивлённо хмыкнул, поскольку узнал этого типа.

— Гарик? — спросил я.

— Теперь меня лучше называть герр Рудольф, — сообщил он. — Но когда-то я носил то имя, что известно тебе.

Сталкер по прозвищу Гарик появился в Пятизонье на полгода позже меня, и некоторое время мы пересекались на Обочине. Затем он куда-то исчез, а немногим позже поползли слухи, что его видели среди бойцов Хистера и что он успешно делает карьеру. Самое чудное, что это оказалось правдой, и сам герр Рудольф смог выжить, а это рядом с бесноватым фюрером «Ковчега» не так просто.

В прежние времена он выглядел не таким презрительно надменным, да и не смотрел настолько властно. Но это и понятно, вольный ходок Гарик не принадлежал к высшей расе и не считал остальных низшей.

— Сколько лет, сколько зим… — пробормотал я. — Рыжим море по колено, ведь так?

В ответ на моё любимое присловье он улыбнулся еле заметно, уголками губ, но когда заговорил, голос прозвучал столь же холодно, как до этого:

— А кто другие двое?

— Меня называют Синдбад. — Бритоголовый открыл круглую физиономию, а Колючий сделал то же без слов.

Ещё один момент истины — если «Ковчег» сейчас во вражде с «Пламенным Крестом», у нас могут возникнуть серьёзные проблемы. Егеря в состоянии опознать единоверца Иеровоама по лицу, и тогда то, что кресты на его «доспехах» закрашены, поможет, как мёртвому припарки.

Обычно эти две группировки старались друг друга не замечать.

Единственное столкновение между ними произошло года два назад, когда Дьякон поймал и решил сжечь одного из учёных-экологов «Ковчега». В ответ Хистер двинул в Сосновый Бор почти все свои наличные силы, и яростный борец с «еретиками» поспешно отказался от глупой затеи.

Если верить сплетням, распрю тогда улаживал Каспер, один из авторитетнейших посредников Пятизонья. Потом всё было тихо, но обстановка в наших краях меняется так быстро, что о новой вспышке раздоров я мог просто не знать.

В последние дни мне было не до того, чтобы следить за новостями.

— Синдбад и… — Герр Рудольф перевёл взгляд на Колючего. — Некий молодой человек.

Беглый праведник не опустил глаз и даже не поёжился. Молодец, мальчишка.

— Именно так, — сказал я. — Надеюсь, что у «Ковчега» нет претензий ни к одному из нас?

— Нет, — герр Рудольф покачал головой. — Но мы хотели бы знать, что вам здесь нужно.

— Хотим подождать одного типа. — Тут я улыбнулся как можно злобнее. — Рядом с тамбуром. Чтобы, когда он появится, слегка с ним потолковать. С помощью вот таких аргументов.

И я выразительно похлопал по стволу ИПП.

Мой собеседник на некоторое время задумался, должно быть, запрашивал через М-фон инструкции, а потом ответил, выговаривая слова медленно и пафосно, точно глашатай, читающий королевский указ:

— Вам позволено находиться здесь столько, сколько вам будет угодно.

— Спасибо, — сказал я. — Мы будем тише воды, ниже травы.