Идеальное отражение

Я просканировал окрестности, задействовав импланты на максимальную мощность, но не входя в форс-режим. Сейчас у меня на него сил не хватит, и даже если войду, потом откину копыта прямо на месте, вон в том симпатичном сугробе под автоном.

Всё оказалось чисто, и я зашагал сначала прямо на восток, а когда Синдбад пропал из виду, свернул на юг. Проверил, на месте ли навязанный судьбой спутник, и только убедившись, что он стоит там же, продолжил путь.

Схрон я оборудовал тут давно, вскоре после того, как появилась Обочина. Купил у одного барыги в московской локации небольшой сейф, на себе припёр его сюда, закопал и замаскировал. Обнаружить его не сможет даже проводник, прошедший в дюжине шагов, а повредить хранилище некому и нечему.

Тут, в самом преддверии Барьера, биомехов мало, а пейзаж во время пульсаций почти не меняется.

— Так, и где же ты? — спросил я, спускаясь в поросший елками овражек. — Веди-веди, лепесток, через запад на восток, через север, через юг, возвращайся, сделав круг. На все стороны земли быть по-моему вели…

В нужном месте я раскопал снег, аккуратно снял подрезанный слой земли и принялся колдовать с дверцей сейфа. Пара щелчков, и она открылась, обнажив на две трети заполненные внутренности: две карточки, н-капсулы и в особом отделении — три М-фона.

Артефакты я трогать не стал, а вот карточки забрал: сегодня они пойдут в дело.

Запихав их в карман, я закрыл сейф, вернул маскировку на место и даже присыпал снежком. Глянув на него и убедившись, что всё в порядке, развернулся и по дуге вернулся к Синдбаду.

— Ну, как грибочки? — спросил он.

— Увы, только галлюциногенные, — вздохнул я.

Калитка КПП открылась перед нами не сразу, точно смотрящие раздумывали — пускать нас или нет. В «предбаннике» нас встретил Васька Рупор, помятый и мрачный, откровенно не выспавшийся.

— Явился, лисья рожа? — спросил он меня. — Быстро ты что-то, а снаряги успел лишиться…

— Что значит «быстро»? — поинтересовался я. — Со вчерашнего дня у вас не был!

— Очень смешно, — Рупор посмотрел на меня укоризненно. — Час назад я тебя из этой самой калитки выпустил. Правда, ты тогда со своим рюкзаком был, при «Шторме» и всём прочем.

— Чего ты нес… — я осёкся, догадка шарахнула в мой мозг с силой молнии и заставила сердце заледенеть.

Тут побывал дубль! Ещё ночью он покинул Сосновый Бор и попёрся на Обочину!

Но зачем? Просто так, случайно, или у него в мозгах имеются все мои воспоминания, включая разговор с двумя большеголовыми? И он считает себя мной, Лисом?

От этой мысли мне стало вообще дурно — впору в обморок падать.

— Да ещё и мужика где-то отыскал незнакомого, — продолжал Васька, не подозревавший о моих душевных терзаниях. — Эй, земляк, ты о наших порядках в курсе? Знаешь, что оружие сдать придётся и что на территории рынка никаких разборок, даже с кулаками?

— Знаю, — просто ответил Синдбад и протянул Рупору «карташ».

— Эй, Василий, — позвал я слабым голосом. — А когда ты меня выпускал, я себя нормально вёл, как обычно? И не помнишь, во сколько он… в смысле я тут появился? Ночью?

— Ты чо, Лисяра, в «Зов Бездны» угодил? Или «Голубого огонька» насмотрелся? — Рупор заржал в голос, но, взглянув на мою физиономию, осёкся. — Пришёл вроде не в нашу смену, значит — до восьми утра. А когда уходил — вялый какой-то был… — Он помялся, подбирая слова. — Заторможенный, будто бы сонный. Ведь правду я говорю, Лёха?

— А то, — отозвался с вышки его напарник.

— Он грибы собирал, тут, неподалёку, — сообщил Синдбад. — И после этого мы с ним встретились.

И что самое интересное — всё так и было, без обмана.

— Грибы? — Глаза у Васи стали, как донышки граненых стаканов, а ухмылка едва не разорвала губищи. — Тогда ясно, тут и боевой костюм скинешь, и себя забудешь, и маму родную. Давай «калаш» свой… где только такое старьё нашёл? — Он поводил сканером. — Ага, чисто. А ты, земляк, генераторы не забудь заглушить, иначе неприятности будут.

И он выдал Синдбаду десяток колпачков-глушилок, что используются для того, чтобы лишать энергиков возможности пускать огонь или кидать молнии. Появись один из таких бойцов в пределах Обочины без них — его мигом выпрут взашей и больше сюда ни за что не пустят.

Синдбад напялил глушилки, а когда мы вошли на территорию Обочины, спросил негромко:

— Что это ещё за история с двойником? Я же знаю, что час назад мы были далеко.

— Долго рассказывать, — я вздохнул. — Можно сказать, что из-за него я вляпался во все эти неприятности.

Башка всё ещё гудела, а вопросы роились в ней тучей потревоженных мух — как долго пробыл здесь дубль? Чем он занимался? Успел ли повидаться с Зарайским и Петренко?

— Надо выпить, — сказал я и содрогнулся при мысли, что дубль мог побывать и в «Пикнике», а то ещё и к Старьёвщику заглянуть, или вообще завалиться к матушке Жужу и заказать там оргию.

Нет, сейчас нам нужно отправиться туда, куда бы я никогда не пошёл!