Идеально холодное...

Проведя эти повреждения как «Боевую демонстрацию», и отправив кипу документов с описанием повреждений и сметой на ремонт прямиком в комиссию гос совета (такая демонстрация силы должна была ’’подбодрить’’ самых забывчивых), ректор обдумал ситуацию и все же решился поговорить с этой зарвавшейся ищейкой. Увы, но нормальная беседа ожидаемо не сложилась. Претензий о распускании лживых слухов он даже не понял и, отговорившись тем что просто опрашивал людей, практически сразу пошел в ответную атаку, превращая разговор в очередной допрос. Кончилось все, конечно же, громкой ссорой с чередой встречных претензий и взаимных оскорблений. Наглый пацан явно пытался вывести ректора из равновесия и заставить напасть на себя, чтобы уж наверняка получить разрешение совета на плотный допрос, но уже спустивший пар Ирдарус не поддался на провокацию. Он просто послал этого наглеца куда подальше и попросив больше не попадаться на пути, первым покинул поле их словесного боя.

Немного успокоившись и уточнив время у секретаря, ректор подождал, бессмысленно перекладывая листки разных документов из стопки в стопку. Ну а когда часы на главном административном здании академии прозвенели дважды, напоминая хозяину кабинета о том, что он благополучно пропустил обед, поднялся из своего кресла и направился в направлении корпуса целителей. Там ожидалось еще одно столкновение двух упрямцев, но на этот раз женского пола и это противостояние обещало быть не менее накаленным. Поэтому Захар Ирдарус просто вынужден был стать их посредником, чтобы тушить пожары и сглаживать самые острые углы. Отчего-то глава академии был практически уверен в том, что экзамен по целительским плетениям за третий курс и теории анатомии, которые собралась сдавать Сария, без подобных проблем никак не обойдется. И ректор уже боялся думать как эти две… особы будут бодаться через месяц, когда девчонка придет сдавать теорию и практику хирургии. В воображении мужчины это был еще тот мрак и ужас. Хотя, несмотря на мрачные ожидания женских склок и стервозных выпадов, по пути к корпусу целителей, ректор все равно больше думал о своем недавнем конфликте, тихо ворча на ходу и раз за разом прогоняя через свои мысли все сказанные Кармоном слова. Ища в них любые нестыковки и намеки на возможные проблемы… которых, кажется, уже было не избежать.

— Зарвавшийся пацан! Как ему вообще хватило наглости такое сказать!? Злости уже не хватает…

— Согласна. Мне он тоже уже надоел. Мечется под ногами, словно глупая собачонка и практически всем мешает. Не человек, а какая-то ходячая беда — донесся со спины знакомый голос целительницы. Только вот Далькорн плетениями маскировки и сокрытия своего присутствия точно не обладала, поэтому постоянно использующий «чувство жизни» ректор тут же насторожился, не обнаружив никого поблизости и выпуская свою огромную силу на волю, начал стремительно готовиться к неминуемому бою.

— Я с ним недавно поговорил, но он явно ничего не понял. Упертая ищейка — не очень хорошо изображая беспечность, проговорил Захар и повернувшись посмотрел на симулякрума, практически полностью копирующего внешность Вивьен. Хорошо знакомое лицо с абсолютно не подходящей к нему кривоватой улыбкой. Двойник явно насмехался над оппонентом, давая понять что роль «непонимания» суровому герою последней войны совсем не удалась. Поэтому уже изготовивший целую череду плетений, ректор не стал продолжать вести беседу и тянуть время. Одним мысленным усилием он создал сразу два многослойных купольных щита воздуха, затем прикрылся защитой из пары водяных сфер и… закричал от боли толком и не успев перейти в атаку. С запозданием по уже самоуничтожившемуся симулякруму ударил огромный «молот пламени», расплескивая по сторонам брызги жидкого огня, после чего ректор поспешил развеять ставшие уже бесполезными и только мешающиеся щиты.

— Проклятье… — терпя сильнейшую боль, сквозь зубы выругался бывалый воин и практически не раздумывая, превратив правую руку в ледяной клинок, одним могучим взмахом отсек стремительно чернеющую ногу сильно выше колена. Закусив ворот плотного пиджака и громко мыча от невообразимой боли опалил огнем культю, коркой сожженной плоти запечатывая обильное кровотечение из крупных артерий… И блаженно выдохнул, откидываясь на пожухшую от жара траву, чувствуя как по телу распространяется поток жизненной силы и целительской магии.

Захар Ирдарус почувствовал чье-то приближение, но из-за сильной кровопотери, не нашел в себе силы как-то на это отреагировать. Просто скосил взгляд, посмотрел на суетящуюся над ним и ослабляющую боль Сарию, а затем вновь сосредоточил свое внимание на источнике своих проблем. Отсеченная конечность уже полностью почернела и начала медленно рассыпаться, погребая уже выпавшую из раны первопричину мучений, в виде короткого ножа с антрацитово-черным лезвием, под небольшим холмиком из оседающих на землю крупных хлопьев сухого пепла. Неприятное и уже давно подзабытое обычными людьми зрелище, которое Ирдарус надеялся больше никогда не увидеть.