Идеал (сборник)

Миссис Перкинс, взрыдав, бросилась вверх по лестнице в свою спальню.

Джордж С. Перкинс неловко поднялся и, тяжело ступая, побрел вверх по лестнице, склонив голову, уставившись на округлость собственного живота, одряхлевшая лестница крякала под его шагами. Кора Мэй с любопытством наблюдала за тем, куда направит свои стопы отец. Не сворачивая к двери в комнату миссис Перкинс, он пошаркал дальше по коридору в собственную спальню.

Джордж-младший протянул руку через стол, стащил с тарелки миссис Шлай оставшийся на ней кусок бараньей ноги и торопливо переправил его в рот…

Часы в гостиной пробили десять раз.

В доме погашены были все огни, если не считать неяркой лампочки, светившей в окне спальни Джорджа С. Перкинса, понуро сидевшего на постели в линялом купальном халате из сиреневой фланели и задумчиво изучавшего носки старых шлепанцев.

В дверь позвонили.

Джордж С. Перкинс вздрогнул. Это было странно; его окно располагалось как раз над крыльцом, а он не слышал шагов ни по улице, ни через лужайку, ни по бетонному полу крыльца.

Служанка уже ушла на ночь домой. Он нерешительно поднялся и зашаркал вниз по скрипучим ступеням.

Пройдя через темную прихожую, он отворил дверь.

– О, Боже мой! – только и сказал Джордж С. Перкинс.

На крыльце его стояла женщина в прямом черном костюме, застегнутом под самым подбородком, в шляпке с широкими мужскими полями, низко надвинутой на один глаз; он заметил плотно облегавшую руку черную перчатку, блеснувшую в скудном свете лампы крыльца… тонкую невероятную руку, сжимавшую черную сумочку. Из-под полей шляпы выбивалась прядка светлых волос. Он не был знаком с этой женщиной, однако слишком хорошо знал ее лицо.

– Прошу вас, молчите, – шепнула она, – и впустите меня в дом.

Растопыренная пятерня прикрывала рот Джорджа С. Перкинса, и он самым дурацким образом пробормотал:

– Вы… вы… вы…

– Кей Гонда, – проговорила женщина.

Ладони его гирями свалились вниз, увлекая за собой руки. Ему пришлось заново учиться говорить. Он попытался. Издал нечленораздельный протяжный звук, превратившийся в – ч-ч-что…

– Вы Джордж Перкинс? – спросила она.

– Д-да, – неуверенно выговорил он. – Да, мэм. Джордж Перкинс. Джордж С. Перкинс. Да.

– Я попала в беду. Вы слышали об этом?

– Д-да… O, Боже!.. Да…

– Мне надо спрятаться. На одну ночь. Позволите ли вы мне остаться у вас?

– У меня?

– Да. На одну ночь.

Это была не его прихожая. Это был не его дом.

Он не мог услышать слова, которые только что услышал.

– Но вы… – он запнулся. – То есть… как… ну, почему вы…

– Я прочла ваше письмо. И подумала, что у вас меня никто не будет искать. И что вы захотите помочь мне.

– Я… – Он задохнулся. – Я… – Возвращаясь, слова обжигали его гортань, потерявшую все умение произносить звуки. – Мисс Гонда, пожалуйста, простите меня, вы знаете, как это бывает… то есть, если я не кажусь вам… ну если вам нужна помощь, вы можете провести здесь весь остаток дней своих, и если кто-то попытается… нет ничего, что я не сделал бы ради вас… если вы нуждаетесь во мне… во мне… мисс Гонда!

– Благодарю вас, – проговорила она.

– Проходите сюда, – прошептал он. – Не шумите… сюда.

Он провел ее вверх по лестнице, и она следовала за ним как тень, так что он не слышал ее легких шагов за своей тяжелой поступью.

Закрыв за собой дверь собственной спальни, он задернул шторы на окнах, а потом остановился, разглядывая ее бледное лицо, широкий рот, глаза, притененные длинными ресницами, глаза, видевшие слишком много, глаза, подобные звуку… глаза, подобные множеству звуков… глаза, говорящие то, что он давно хотел понять, всегда опаздывая на один, последний звук… глаза, готовые объяснить ему смысл того, что они говорили.

– Так это вы… – пробормотал он. – Это вы… Кей Гонда.

– Да, – сказала она.

Кей Гонда бросила свою сумочку на его кровать, сняла с головы шляпку и швырнула на его комод. Стащила с рук перчатки, и он с волнением увидел длинные прозрачные пальцы, ладони, казавшиеся призраком обыкновенных человеческих рук.

– То есть… вы хотите сказать, что вас действительно разыскивают?

– Полиция, – проговорила она, и спокойным тоном добавила: – За убийство, как вам известно.

– Послушайте, но они не могут арестовать вас. Только не вас. Это ни во что не укладывается. Если я могу что-то сделать…

Он умолк, прикрывая ладонью рот. В коридоре зазвучали шаги, тяжелые, торопливые, шлепанцы хлопали по босым пяткам.

– Джордж! – послышался из-за двери голос миссис Перкинс.

– Да, г-голубка?

– Кто это звонил у дверей?

– Н… никто, голубка. Кто-то ошибся адресом.

Они вдвоем стояли, прислушиваясь к удалявшейся по коридору поступи шлепанцев.

– Это моя жена, – шепнул он. – Нам… нам лучше помалкивать. Она женщина нормальная. Только она… она ничего не поймет.

– Если меня застанут у вас, – проговорила она, – это может повредить вам.

– Мне все равно… меня это не волнует.

Она улыбнулась ему той самой неторопливой улыбкой, которую он столько раз видел в бездонной дали, на экране. Только теперь лицо это находилось перед ним. И он угадывал слабый красный отсвет на ее бледных губах.