Языковая структура

Если указать на препятствия теоретического характера, то ради примера можно привести мнение Р. Добрушина, который обвиняет классическую лингвистику в том, что она не умеет создавать устройства для машинного перевода с одного языка на другой, что наши языковеды не знакомы с математикой и техникой, что существующие у нас организации, занимающиеся прикладной лингвистикой, немногочисленны и слабосильны и что нужно не просто внести какие-то поправки в современное языкознание, но нужно его все целиком переделать на математический и технический лад[195]. То, что известный процент математиков, техников и лингвистов должен создавать такую науку, которая помогла бы изобретать разного рода языковые машины (вроде машины для механического перевода с одного языка на другой), это едва ли вызовет у кого-либо сомнение. Ясно также и то, что чем больше будет такого рода машин и специалистов, тем лучше. Однако приравнивание лингвистики к математике и технике или вообще к естественным наукам, повелительный запрет языковедам заниматься языком и стремление приостановить огромный прогресс современного языкознания как науки об языке в жертву наук о математически-техническом воспроизведении языка, все это является такой теорией, которая, конечно, мешает сближению классической и структуральной лингвистики. Кроме того, если не будет хороших лингвистов, то не будет и хороших математически-технических работников в области практической лингвистики. И вообще советская наука строится на единстве теории и практики, и абсолютизирование какой-нибудь одной из этих областей всегда ведет только к регрессу этих областей.

Небрежность в оперировании с языковым материалом также служит препятствием для создания такой лингвистики, которая стояла бы выше никому не нужной антитезы классической и структуральной лингвистики.

Если подвести итог всему сказанному, то необходимо констатировать преодоление нашей советской наукой глубокого разногласия классической и структуральной лингвистики.

Раздел VIII. О ПОНЯТИИ ЯЗЫКОВОЙ ВАЛЕНТНОСТИ

Настоящий раздел является прямым продолжением указанных ниже работ[196]. В них мы рассматривали аксиомы знаковых систем и предварительно сформулировали некоторые особенности специфически языкового знака.

Здесь мы коснемся той особенности языкового знака, которая, может быть, является для него наиболее специфической. Эту область, или особенность языкового знака мы называем валентностью. Мы попытаемся сейчас разобраться в самом понятии валентности и охарактеризуем только самые главные черты специфически языковой валентности.

§ 1. Общее представление о валентности

Термин «валентность» возник в середине прошлого века в химии, где стал обозначать способность атома к образованию химических связей. Оказалось, что каждый атом допускает только те или иные определенные связи с другими атомами и что эта способность везде разная. В XX в. этот термин из химии перешел в языкознание, где тоже стал обозначать способность каждого отдельного языкового элемента связываться с другими языковыми элементами, порождать и допускать их. Таким образом, валентностью в языкознании стали обозначать способность отдельного языкового знака вступать в связь с другими знаками для образования более или менее обширных цельностей.

При этом о языковой валентности говорят уже в отношении разных уровней языка. Мы бы сказали, что это есть способность языкового элемента получать то или иное значение (функцию) в связи со своим контекстом, будь то отдельный звук или объединение звуков в единую морфему, будь то объединение морфем в цельную лексему или в отдельное слово, будь то объединение слов в целое словосочетание, в грамматическое предложение или в единицы еще более сложных связей.