Читаем Языковая структура полностью

Наконец, как легко видеть из таблицы придаточных предложений в §4, п. 3, законы I и III совершенно в одинаковой степени применяются в предложениях времени, места, образа действия, причины и условия.

Еще более интересной является прямая индикативная замена конъюнктива по классическому правилу consecutio temporum, о чем мы скажем ниже, в п. 8.

<p>3. Законы I и IV, а также III и IV</p>

Вопреки категорическим заявлениям традиционных учебников, после многих глаголов ставится как асc. с. inf., так и полное придаточное предложение с союзами quod, ut, si и др. Конечно, придаточное предложение с союзом вносит совсем другую семантику в сравнении с асc. с. inf. Как мы уже знаем, данный оборот ставится после глаголов мыслительно-объективирующего характера, когда придаточное предложение превращается только в объект мысли субъекта главного предложения, теряя всякую свою самостоятельность. В случае же придаточного предложения с союзом подчинения оно оказывается не столь уничтожающим, так что выражаемые данным придаточным предложением действия сохраняют свою относительную самостоятельность, хотя и входят при этом как часть в единое целое в главном предложении. Оттенки эти весьма деликатные и часто ими можно вполне пренебречь. Так, после verba voluntatis и даже после iubeo, хотя и редко, вполне может стоять придаточное предложение с союзом. В этом случае действия придаточного предложения рассматриваются уже не просто как объект мысли, а как нечто объективно самостоятельное с подчинением действию главного предложения. Точно так же и после verba affectuum сколько угодно можно ставить не только асc. с. inf., но и предложения с quod, которое в данном случае будет обозначать уже не просто мыслимую субъектом главного предложения предметность, а причину выраженного в главном предложении аффекта.

Таким образом, законы I и IV могут функционировать в одном и том же предложении, то есть после одних и тех же глаголов, внося, однако, каждый раз особый семантический оттенок; а если при этом придаточное предложение ставится по consecutio temporum, то тут перед нами также и совмещение законов III и IV.

<p>4. Законы II и III</p>

Как мы видели выше (п. 1), уже самый закон II есть не что иное, как ограничение закона III законом I. А это значит, что законы II и III действуют одновременно.

Ярким примером одновременного применения законов II и III, как это видно из предыдущего изложения, являются предложения следствия. Здесь в полной мере применимы как consecutio temporum, то есть закон III, когда время придаточного предложения оказывается во всесторонней зависимости от времени главного предложения, так и repraesentatio temporum, то есть закон II, когда время придаточного предложения вырывается из контекста этой зависимости и воспроизводится как самостоятельный предмет наблюдения пишущего или говорящего.

Подробнее об этом совмещении законов II и III смотри ниже, п. 7.

<p>5. Законы I, II, III</p>

Наконец, латинские относительные предложения являются наиболее доступными для разных законов сложного предложения, безусловно допуская как закон I для случая свободного подчинения, так и закон II для случая attractio modi, равно и закон III для случаев предложений относительных обосновывающих, следственных, целевых, субъективных, желательных, итеративных.

<p>6. Совместность законов придаточных предложений в зависимости от семантической текучести главных предложений</p>

Традиционная научная грамматика, основанная на механической метафизике, очень любит оставаться раз навсегда на одних и тех же категориях, несмотря на всю семантическую текучесть этих категорий в реальном языке. Это касается решительно всех грамматических категорий, которые традиционно устанавливаются в обычных изложениях. Но сейчас мы хотим коснуться только разделения главных и исторических времен, которым щеголяют ученики и учителя, вызубрившие основные правила относительно consecutio temporum. Действительно, не может же не быть никакой разницы между praesens и perfectum. Если бы не было здесь никакой разницы, то не нужно было бы и вводить двух этих терминов, а надо было бы ограничиться только одним из них. Но это – только одна сторона дела. Другая сторона (и притом такая же необходимая, как и первая) заключается в том, что между той и другой категорией существуют бесконечные и часто едва уловимые переходы. А переходы эти как раз и влияют на конструкцию сложного предложения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки